Торопясь арестовывать, освобождать у нас не торопятся. Если б
какого-нибудь несчастного демократического грека или социалистического турка
задержали бы в тюрьме на один день сверх положенного, - да об этом бы
захлёбывалась мировая пресса.

_______

Разжимались чёртовы когти...

_______

Тогда жирный председатель, сам первейший бездельник, собрал всех нас в свой
торжественный кабинет и сказал:
-- Так вот что. Последний вывод медицина, что человек совсем не нужен
спать восемь часов. Абсолютно достаточно -- четыре часа! Поэтому приказываю:
начало работы -- семь утра, конец -- два часа ночи, перерыв на обед час и на
ужин час.

_______

Учительница Деева уволена "за моральное разложение": она уронила
престиж учителя, выйдя замуж за... освободившегося заключённого (которому в
лагере преподавала)!
Это уже не при Сталине, это -- при Хрущеве.

_______

Понятно и почему стукачи не желают воспоминаний и встреч: боятся
упрёков и разоблачений.
Но у остальных? Не слишком ли это глубокое рабство? Добровольный зарок,
чтоб не попасть второй раз? "Забыть, как сон, забыть, забыть видения
проклятого лагерного прошлого," -- сжимает виски кулаками Настенька В.,
попавшая в тюрьму не как-нибудь, а с огнестрельной раной. Почему
филолог-классик А. Д., по роду занятий своих умственно взвешивающий сцены
древней истории, -- почему и он велит себе "всё забыть"? Что ж поймёт он
тогда во всей человеческой истории?


_______

Когда-то горячий, удачливый, нетерпеливый комбриг гражданской войны И.
С. Карпунич-Бравен не вникал в списки, подносимые начальником Особого
Отдела, и не вверху листа, а внизу, не прописными буквами, а строчными, как
безделицу, помечал тупым карандашом без точек: в м (это значило: Высшая
Мера! всем!). Потом были ромбы в петлицах, потом двадцать с половиною лет
Колымы -- и вот он живёт средь леса на одиноком хуторе, поливает огород,
кормит кур, мастерит в столярке, не подаёт просьбы о реабилитации, матом
кроет Ворошилова, сердито пишет в тетрадках свои ответы, ответы и ответы на
каждую радиопередачу и каждую газетную статью. Но еще проходят годы -- и
хуторной философ со значением выписывает из книги афоризм:
"Мало любить человечество, надо уметь переносить людей".
А перед смертью -- своими словами, да такими, что вздрогнешь, -- не
мистика ли? не старик ли Толстой:
"Я жил и судил всё по себе. Но теперь я другой человек и уже не сужу по
себе".

(А.Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ)