Ни при одном режиме закон не предоставляет такой свободы беззаконию, как при полновластной демократии, потому что в демократических республиках беззаконие, кажется, не вызывает страха.

И как все науки, чтобы успешно развиваться, оно нуждается в обобщении открытий разных поколений. Один человек в короткий период своей жизни обращает внимание на какое-то явление, у другого рождается идея; этот открыл какой-то способ, а тот составил формулу. Человечество, идя по жизни, собирает различные плоды индивидуального опыта, так создаются науки. То, что американские государственные деятели ничего не перенимают друг у друга, вносит сложности в управление обществом.В итоге их деятельность основывается на тех знаниях, которые они черпают в самом обществе, а в действительности они должны обладать собственными знаниями и ими руководствоваться. Таким образом, демократия, доведенная до крайней грани своего развития, вредит успешному развитию искусства управления государством. Исходя из этого, можно сказать, что демократия больше подходит тому народу, административное образование которого уже завершено, а не народу, который является новичком в государственных делах.Демократическое правительство, деятельность которого основывается на такой простой и такой естественной идее, всегда предполагает, что общество, которым оно будет управлять, должно быть высокоразвитым, цивилизованным, в котором и уровень образования, и уровень наук высоки. При первом взгляде на эту проблему кажется, что демократическое правление должно было появиться с первых шагов человеческого общества на земле; более пристальный взгляд открывает, что оно должно появиться последним, то есть при достижении обществом высокого уровня развития. Излишне говорить, что здесь я имею в виду демократическое правительство применительно к какому-либо народу, а не к маленькому племени.


Совершенно очевидно, что деспотизм разоряет людей, не давая им производить, не говоря уже о том, что он отбирает у них плоды производства; с почтением относясь к достигнутому богатству, он истощает сам источник богатства. Свобода же, напротив, создает в тысячу раз больше благ, чем разрушает. И у свободных наций народные средства возрастают значительно быстрее, чем налоги.
Кроме того, демократические общества всегда находятся в каком-то движении, не имеющем конкретной цели, их словно постоянно лихорадит; в итоге все это оборачивается каким-нибудь нововведением, а нововведения почти всегда дорогостоящи. При монархии и при аристократическом правлении карьеристы поощряют естественную склонность монарха к славе и власти и таким образом часто подталкивают его к большим расходам. При демократическом правлении высший государственный правитель неимущ.


(Токвиль Алексис де. "Демократия в Америке")

Если избирательная кампания в стране назначается редко, государство всякий раз подвергается риску больших потрясений. Все партии делают мощные усилия, чтобы завладеть фортуной, которая так редко дается им в руки. Боль, которую испытывают провалившиеся кандидаты, нечем излечить, и следует опасаться с их стороны действий, вызванных амбициями, перешедшими в отчаяние.Если, напротив, известно, что скоро можно будет снова вступить в равноправную борьбу, побежденные ведут себя терпеливо. Когда выборы назначаются часто, это сохраняет в обществе лихорадочное возбуждение и неустойчивость в общественных делах. Итак, с одной стороны, государство может испытывать трудности, с другой - ему может грозить революция. Первая система мешает государству проявить добрые начала, а вторая грозит самому существованию государства. Американцы предпочли первое зло второму. И в этом случае они положились на природный инстинкт, а не на разум, вкус к переменам демократия довела до страсти. Результатом этого явилась та особая неустойчивость, которую мы встречаем в законодательстве.Многие американцы смотрят на нестабильность государственных законов как на неизбежные издержки существующей системы, которая, в сущности, полезна для общества. И никто в Соединенных Штатах, я думаю, не станет отрицать существование этой нестабильности и считать ее большим злом.


В глазах демократии правительство-это не благо, это-неизбежное зло. Государственным чиновникам надо предоставить некоторую власть, без этой власти какой в них прок? Однако нет ни малейшей нужды во внешних признаках власти, делу это не способствует. Напротив, знаки власти, бросающиеся в глаза, раздражают людей. Сами должностные лица государственного управления отлично чувствуют, что права возвыситься над другими с помощью полученной власти они добились, лишь переняв манеры этих других и таким образом сравнявшись с ними.


Если в демократическом государстве все граждане имеют право добиваться должности, места для служения обществу, это не означает, что все станут к тому стремиться. И не звание выдвигаемого кандидата, а количество и качество выдвигаемых кандидатур часто ограничивают выбор избирателей. У тех народов, у которых принцип выборности распространяется на все, не существует политической карьеры в чистом виде. Люди попадают на государственные посты в каком-то смысле случайно, и у них нет никакой уверенности в том, что они там удержатся. Особенно если выборы проходят ежегодно. А отсюда, когда в стране спокойно, государственные должности малопривлекательны для честолюбивых людей. В Соединенных Штатах на извилистые пути политической карьеры устремляются люди умеренных взглядов и желаний. Люди большого таланта и сильных страстей, как правило, отстраняются от власти, чтобы направить свои силы на достижение богатства. Часто бывает так: когда человек чувствует себя неспособным успешно вести свои собственные дела, он берет на себя смелость решать судьбу государства.Эти причины, а также плохой выбор, сделанный демократией, объясняют тот факт, что на государственных постах часто сидят люди заурядные, обыватели.Не знаю, избрал бы американский народ на государственные посты людей из высших слоев общества, тех, что стали бы добиваться его симпатий; очевидно одно - они этого не добиваются.

(Токвиль Алексис де. "Демократия в Америке")

Когда стране угрожает серьезная опасность, народ, как часто свидетельствует история, с радостью выбирает на верховные посты тех граждан, которые наиболее способны его спасти. Известно, что человек перед лицом опасности редко остается самим собой: он либо духовно возвышается, либо опускается. То же самое происходит и с целым народом. Величайшие опасности, которые подстерегают страны, вместо того чтобы возвысить дух народа, сокрушают его; они возбуждают его страсти, но не направляют их в нужное русло, тревожат ум, но не озаряют. Евреи убивают друг друга посреди обломков рушащегося Храма. Однако чаще можно видеть, как сама неотвратимость опасности рождает необыкновенные добродетели и у целых народов, и у отдельных людей.И великие характеры проявляются тогда рельефно, словно монументы, которые скрывала ночь и которые неожиданно высветил пожар. Дух народа не пренебрегает самовоспроизведением, и народ, потрясенный собственными бедами, на время расстается со своими страстями, вызванными чувством зависти.В такие времена нередко можно видеть, как в результате избирательной кампании появляются знаменитые имена. Выше я уже говорил, что в Америке государственные мужи нашего времени кажутся по своему уровню гораздо ниже тех, что стояли во главе государства пятьдесят лет назад. Это зависит не столько от законов, сколько от обстоятельств. Когда Америка боролась за самое справедливое дело в мире, за то, чтобы ни один народ не был порабощен другим, когда речь шла о том, чтобы поддержать появление новой нации, тогда души всех людей открывались, чтобы их возвышенные усилия были на уровне этой благородной цели. В этом всеобщем порыве выдающиеся люди были впереди народа, и он собственными руками поставил их во главе себя.


(Токвиль Алексис де. "Демократия в Америке")

Если вы подозреваете, что подвергаетесь насильственному гипнозу, попробуйте испытанное средство. Начните напевать про себя (прокручивать в голове) какую-нибудь прилипчивую, запоминающуюся мелодию, и у гипнотизера сразу возникнет проблема. Его энергетический поток разобьется о такой незатейливый блок.
Чем это объяснить? Чтобы осуществить гипнотическую процедуру, гипнотизер должен, грубо говоря, установить контакт с вашей психоэнергетикой, приковать к себе ваше внимание. Для этого и делается подстройка к позе и дыханию. Вы же, напевая про себя «жили у бабуси три веселых гуся», ни на какой контакт не идете. Просто, как все гениальное!

В Европе средства, которыми пользуются политические организации, соответствуют той цели, которую они ставят перед собой. Основная цель этих организаций -действовать, а не рассуждать, бороться, а не убеждать. Естественно, в результате они пришли к такого типа организации, которая никак не похожа на гражданскую: норма поведения ее членов и используемая лексика заимствованы у военных, построены они по принципу централизма, руководство всеми их силами находится на верхней ступени и власть сосредоточена в руках небольшой кучки людей. Члены этих организаций реагируют на любой приказ, как солдаты в период войны; они признают догму пассивного повиновения, точнее говоря, объединившись, они как бы разом отказались и от своего собственного суждения, и от своей собственной воли. В рядах этих организаций нередко царит тирания, еще более невыносимая, чем тирания правительства, с которым они борются. Это отрицательно сказывается на их моральной силе. Их борьба теряет свой священный характер, который связывают с ней угнетенные, борясь с угнетателями. Ибо тот, кто согласен раболепно повиноваться в каких-то случаях кому-то из себе подобных, тому, кто лишит его собственной воли, подчинит его себе, и не только его, но и его мысли, - как такой человек может уверять, что он хочет быть свободным?



Как много достойных людей среди тех, кем управляют, и как мало их среди тех, кто управляет.

Демократии всегда не хватает способности выбрать достойных людей, ей не хватает желания и склонности к этому. Нужно признаться, что демократические институты способствуют развитию в высокой степени чувства зависти в сердце человека И это не потому, что они предлагают каждому равные возможности,а потому, что этих возможностей недостает тем, кто ими пользуется. Демократические институты пробуждают страстное желание равенства, потворствуют этому желанию, никогда не имея возможности его полностью удовлетворить. Это полное равенство ежедневно выскальзывает из рук народа в тот момент, когда народу кажется, что он уже ухватил его, и убегает, или, как говорит Паскаль, обращается в бесконечное бегство. Народ же приходит в возбуждение, стремясь обрести это благо, особенно ценное для него потому, что он почти знает, что это такое, потому, что оно как бы рядом, под руками, и в то же время оно довольно далеко, так что его невозможно вкусить. Надежда на успех его волнует, неуверенность в его достижении раздражает; он возбуждается, устает, озлобляется. Все, что выше его понимания, ему кажется препятствием для осуществления его желаний, а любое превосходство колет ему глаза. Многие полагают, что заложенное в низших классах стремление отстранить насколько возможно представителей высших классов от руководства государственными делами - явление чисто французское. Это ошибочное мнение. Свойство, о котором я говорю, не французского происхождения, оно - демократическое.


В Соединенных Штатах народные массы не испытывают никакой ненависти к высшим классам общества, но и особой благосклонности к ним они также не питают и старательно удерживают их от проникновения в правящие органы; не страх испытывают они перед талантливыми людьми, но они их плохо переносят. В общем-то, надо отметить, что все, что оказывается успешным без прямого участия в этом народа, с трудом обретает его поддержку. Природа демократии такова, что она заставляет народные массы не подпускать выдающихся людей к власти, а эти последние, движимые не менее сильным природным чувством, бегут от политической карьеры, где трудно оставаться самим собой и идти по жизни не оскверняясь.


(Токвиль Алексис де. "Демократия в Америке")

Благодаря влиянию неких агентов, на смену ведическому мировоззрению на больших территориях пришли авраамические религии ("пошёл вон, теперь я на твоё место", но тот кого прогнали сегодня намерен поступить так же).

Великий Стэнли Кубрик экранизировал знаменитый роман Энтони Беджерса в 1971 году. Впервые в мировом кино так ярко и остро представлена идеология насилия, жестокости и сатанизма. Главаря банды Алекса в этой мрачной футуристической сатире играет кумир того времени Малколм МакДауэлл. Фильм был номирован на премию "Oскар" в 1972 году по категорим "Лучший фильм", "Лучший режисер", "Лучший сценарий".













Если мои сведения верны, в Израиле запрещён гипноз, под угрозой уголовного преследования. Почему в России этой проблемой никто не занимается? Потому, что в России развит сатанизм?