Эрнест Ренан. Жизнь Иисуса

Непреодолимое препятствие идеям Иисуса шло главным образом со стороны
фарисеев. Иисус все более в более отдалялся от того иудаизма, который слыл
правоверным. Фарисеи же были нервом и силой иудаизма.
Хотя центр этой партии
находился в Иерусалиме, тем не менее она имела приверженцев, живших в
Галилее или, по крайней мере, часто посещавших север[1006].
Вообще это были люди узкого ума, сильно погрязшие по внешности, отличавшиеся
презрительной официальной, самодовольной и самоуверенной
набожностью[1007]. Они усвоили себе странные манеры, над которыми
смеялись даже те, кто к ним самим относился с уважением. Доказательством
этому служат те прозвища, которые они получили в народе и которые отзываются
карикатурой. Так были фарисеи "кривоногие" (никфи), которые волочили ноги,
когда ходили по улицам, и задевали за все булыжники; фарисеи "с
окровавленным лбом" (кицаи), которые ходили с зажмуренными глазами, чтобы не
видеть женщин, и потому так часто натыкались на стены, что лоб у них всегда
был в крови;

фарисеи "колотушки", которые держались согнувшись вдвое, подобно
рукояти колотушки (медукии), фарисеи "с сильными плечами" (тикми), ходившие
сгорбившись, как бы взвалив себе на плечи всю тяжесть Закона; фарисеи "что
надо сделать? я делаю", всегда готовящиеся выполнить какое-либо предписание,
и, наконец, "крашеные" фарисеи, для которых вся внешняя сторона набожности
являлась лишь лаком, скрывавшим под собой их лицемерие[1008].
Действительно, зачастую весь их ригоризм был видимостью, под которой
скрывалась большая нравственная распущенность[1009]. Тем не менее
народ обманывался на их счет. Инстинкт народа вообще всегда верен, хотя он
может сильнейшим образом заблуждаться в оценке лиц; ложная набожность весьма
легко его обманывает. То, что народ любит в набожных людях, действительно
хорошо и достойно любви, но у него достаточно проницательности, чтобы
отличить притворство от действительной набожности.

Нетрудно понять ту антипатию, которая должна была возникнуть в столь
страстном обществе непременно между Иисусом и личностями подобного
характера. Иисус признавал только религию сердца; религия фарисеев
заключалась почти исключительно в соблюдении правил. Иисус искал униженных и
всякого рода отверженцев; фарисеи видели в этом оскорбление для их религии
порядочных людей. Фарисей был человеком непогрешимым и безгрешным, педантом,
который уверен в своей правоте;

он занимал первые места в синагогах, молился на улицах, громогласно
подавал милостыню, обращая внимание на то, благодарят ли его при этом. Иисус
проповедовал, что каждый должен со страхом и трепетом ждать суда Божия.
Дурное религиозное направление, представителем которого было фарисейство,
господствовало бесконтрольно. До Иисуса, так же как и в его время, было
много людей, каковы, например, Иисус, сын Сирахов, один из истинных предков
Иисуса Назарейского, Гамалиил, Антигон из Соко, кроткий и благородный
Гиллель, которые проповедовали гораздо более возвышенные, почти уже
евангельские религиозные учения. Но эти добрые семена заглохли. Прекрасные
правила Гиллеля, резюмировавшие весь Закон в
справедливости[1010], правила Иисуса, сына Сирахова, сводившего
весь культ к добрым делам[1011], были ила забыты, или преданы
проклятию[1012]. Одержал верх Шаммаи с своим односторонним, узким
духом. Громадная масса "преданий" заглушила Закон[1013] под
предлогом его поддержании или истолкования. Без сомнения, это консервативное
направление имело свою хорошую сторону; очень хорошо, что еврейский народ до
безумия любил свой Закон, ибо эта безумная любовь, спасая Моисеев Закон при
Антиохе Епифане и при Ироде, сохранила в то же время и закваску, необходимую
для возникновения христианства. Но взятые сами по себе предосторожности, о
которых идет речь, были не более, как ребячеством. Синагога, являвшаяся их
складом, сделалась источником заблуждений. Царство ее кончалось,
но-требовать от нее, чтобы она отреклась, это значило бы требовать от
установленной власти того, чего она никогда не делала и не может делать.