Эрнест Ренан. Жизнь Иисуса

Маленькая галилейская община являлась здесь довольно-таки беспочвенной.
Иерусалим был в то время почти тем же, что и в настоящее время, городом
педантизма, язвительных острот, словопрений, ненавистничества, умственного
ничтожества. Фанатизм доходил здесь до крайних пределов; религиозные
восстания возникали ежедневно. Господствовали фарисеи; единственным занятием
было изучение Закона, доведенное до самых ничтожных мелочей; все сводилось к
чистейшей казуистике. Этот исключительно теологический и канонический культ
не давал ничего для возвышения умов. Происходило нечто аналогичное с
бесплодной доктриной мусульманского факи, с этим пустопорожним учением,
которое вращается вокруг мечети и ведет только к потере времени и
бесполезной трате сил на диалектику, без всякой пользы для дисциплины ума.
Теологическое воспитание современного духовенства, при всей его сухости,
все-таки не дает представления об этом, ибо эпоха Возрождения внесла во все
наши науки, даже наиболее непокорные, некоторую долю литературности и
методики, благодаря которым схоластика приняла более или менее гуманитарную
окраску. Наука иудейского ученого, софера или книжника, была чисто
варварской, абсурдной, лишенной всякого морального элемента[645].
К довершению несчастья, она внушала тому, кто истратил все силы на ее
приобретение, чувство смешной гордости. Гордясь мнимым знанием, которое
стоило таких трудов, иудейский книжник относился к греческой культуре с тем
же презрением, с каким ученый мусульманин нашего времени относится к
европейской цивилизации и которое свойственно католическому богослову старой
школы по отношению к светским знаниям. Общим свойством этих схоластических
культур является то, что они притупляют ум ко всему изящному и воспитывают
уважение лишь к головоломному ребячеству, на которое растрачивается вся
жизнь и на которое создается взгляд, как на естественное занятие людей,
сделавших серьезность своей профессией[646].