А.И. Солженицын- Бодался телёнок с дубом.

- Ты как задорный шляхтич, лишь бы поссориться. А по
моему вот это и есть самое русское состояние: размахнуться -
и трахнуть! В такую минуту только и чувствуешь себя
достойным сыном этой страны. Разве я смелый - я и есть
предельный боязливец: "Архипелаг" имею - молчу, о
современных лагерях сколько знаю - молчу, Чехословакию -
промолчал, уж за это одно должен сейчас себя выволочить. Да
правильно сказала Лидия Корнеевна о политических протестах:
- Без этого не могу главного писать. Пока этой стрелы из
себя не вытащу - не могу ни о чём другом!

________

А послал - и как сразу спокойно на душе. Хотя в тот день
гнали за мной по московским улицам двое нюхунов-топтунов, -
мне казалось: за город, в благословенный приют, предложенный
мне Ростроповичем (в самом сердце спецзоны, где рядом дачи
всех вождей!), за мной не ехали. Здесь (хоть уже и
газовщики, и электрики приходили какие-то) кажется мне: я
скрылся ото всех, никому не ведом, не показываюсь, по
телефону не звоню.

[ В моём случае "нюхун и топтун"- это Лена, которая старается в пользу единодворной сестры, что злобно и печально сидит у разбитого корыта (разбитых колонок) ]


________

В январе 70-го стали его дёргать наверх, требовать
объяснений, негодований и отречений, как полагается от
честного советского писателя, - да он и не против был, но
одного отречения уже мало было властям, просто так отречения
они уже и помещать не хотели, им надо было разгромить
ненавистный журнал. Сколько лет и месяцев текла у них слюна
на эту жертву! Сколько месяцев и недель обормоты и дармоеды
из агитпропа потратили на составление планов, на манёвры,
атаки и обходы! - засушенные мозги их не замечали, что уже
рушилась вся их эпоха целиком, все пятьдесят междуэтажных
перекрытий, - они жадали вот эту одну лестничную площадку
захватить. Разливался по стране свободный Самиздат, уходили
на Запад, печатались там русские романы, возвращались на
родину радиопередачами, - этим плеснякам казалось: вот эту
одну супротивную площадку захватить - и воцарится, как при
Сталине, излюбленное хоровое единомыслие, не останется
последнего голоса, кто б мог высмеивать их.

(Откуда в совках эта жажда к единомысленной подчинённости? Вот откуда... И даже красно- чёрномагические ведьмы стремятся к этому. Здесь существует именно такая уверенность, мол, все мы должны единым строем выступать против остального мира...На это здесь работает и их техника, в тупом, привычном состоянии находятся многие. И особенно почётно с полувековой послесталинской традицией в этих дружных рядах быть впереди толпы, лететь, расправив крылья катенькиной магии. Я, мол, лечу, рядом Катя и я- чекист, а не какой- то там пацифист. А всякие Солженицыны- критиканы и отступники от нашей неугомонной советской прелести.)