Переехал на новый блог:


http://rrroooaaarrrr.blogspot.com

Тщетно скрывать, тщетно играть в прятки. Не станет легче, если эту мрачную тоску назовешь Богом и будешь говорить священные слова. Не станет легче, если заклеишь эту черную трещину листками из Евангелия: тьма проникает сквозь пергамент и гасит свечи в церкви, ледяной холод полюсов вселенной не отогреть теплым дуновением речи. Не помогает подобное пенью ребят, старающихся заглушить свой страх в лесу, громкое чтение проповедей, - оно не может положить конец невыносимо тягостной тишине: мрачно возвышается молчаливая пустота над бодрствующим сознанием. Никакая воля, никакая мудрость не освещают более однажды напуганную, омраченную душу. На пятьдесят четвертом году своей деятельной жизни Толстой впервые ощутил огромную пустоту как свою общечеловеческую судьбу. И с этого часа до самой смерти с неумолимой пристальностью направлен его взор в эту черную бездну, в этот непостижимый внутренний мир, скрывающийся за спиной бытия. Но даже устремленный в пустоту, взор такого гиганта, как Лев Толстой, остается острым и ясным - мудрейший, одухотвореннейший взор человека, проникнувшего в суть пашей эпохи.

С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Ну что, увидимся мы с кем- нибудь из моих знакомых, или эти придурковатые ворожихи будут тут гадить, гадить и гадить? Пора давно насрать на колдующих. Включил видео на немецком, подслушивающие- тут же сглаз лепят. Эти блядские их привычки- какой- то идиотизм села.
Эта группа нормальная, хоть и называется "Село и люди":



Los Colorados

Первую школу самонаблюдения Стендаль проходит в детстве.Покинутый рано умершей матерью, страстно им любимой, он видит вокруг себя только враждебных, чуждых ему по духу людей. Он принужден прятать и скрывать свою душу, чтобы ее не заметили, и так, постоянно притворяясь, он рано обучается "искусству рабов" - лжи. Забившись в угол, молча прячась от этих грубых провинциальных ханжей, в кругу которых он родился по какой-то ошибке природы, он, обиженный и надутый, проводит все время, выслеживая и наблюдая отца, тетку, гувернера, всех своих мучителей и угнетателей, и ненависть сообщает его взору злобную остроту, ибо всякое одиночество делает человека бдительнее к себе и к другим. Так, еще в детском возрасте научается он злорадно подсматривать, безжалостно разоблачать, преследовать своим любопытством - постигает все защитные приемы угнетенного, "рабье искусство" человека зависимого, который в каждой сети ищет петлю, чтобы проскользнуть, в каждом человеке его слабость; короче говоря, он, прежде чем приобрести познания светские и деловые, приобретает познания психологические благодаря потребности в самозащите, под давлением своей непонятости.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Познать свое сердце, придать новое очарование тайне своей страстности, разумом измеряя ее глубины, - вот формула Стендаля. И так же точно, как он, чувствуют и его духовные чада, его герои. И они не хотят поддаться обману, позволить слепому чувству увлечь себя в неизвестность; они хотят быть настороже, наблюдать это чувство, исследовать его, анализировать, они хотят не только чувствовать свои чувства, но одновременно и понимать. Ни одна фаза, ни одно изменение не должны скрыться от их бдительности; непрестанно проверяют они себя: искренне ли данное ощущение или лживо, не кроется ли за ним другое, еще более глубокое. Когда они любят, они время от времени переводят двигатель своей страсти на холостой ход и следят по стрелке за числом атмосфер, давлению которых они подвержены, - статистики своего собственного сердца, упорно мыслящие, чуждые сентиментальности исследователи своих чувств. Неустанно спрашивают они себя: "Полюбил я уже ее? Люблю ли ее еще? Что чувствую я в этом ощущении и почему не чувствую больше? Искренне ли мое влечение или надуманно? Может быть, я сам себе внушаю чувство к ней или, может быть, просто разыгрываю что-то?" Неустанно хватаются они за пульс своей возбужденности, сразу замечая, если хоть на мгновение кривая сердечного жара оборвется; их бдительность беспощадно контролирует их самоотдачу, с механической точностью учитывают они расход своего чувства. Даже в те моменты, когда увлекательная интрига стрелой рвется вперед, торопливый ход повествования прерывается этими вечными "pensait-il", "disait il а soi mкme", этими "подумал он", "сказал он сам себе"; для всякого движения, для всякого нервного толчка ищут они, как физики или физиологи, рациональных объяснений. Это сообщает им особенную, чисто стендалевскую двойственность; вдохновенно рассчитывают они свои чувства и после холодного размышления решаются на страсть, как на предприятие...Значит, лишь по зрелом рассуждении, выполняя принятое решение без всякой нежности, без какого бы то ни было пылкого порыва, соблазняет этот головной эротик романтически любимую девушку; а та, в свою очередь, говорит сама себе, непосредственно "apres" * буквально вот что: "И все-таки я должна заставить себя разговаривать с ним, ведь с возлюбленным принято разговаривать". "Кто, женщиной владея, был в таком нелепом настроеньи", приходится спросить вместе с Шекспиром.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Героические грезы отмерли, волшебное опьянение возмещается безрадостным превосходством в тактике и практике, природная страстность - холодной игрою расчета. Они правят миром: граф Моска - княжеством, банкир Левей - биржей, граф де ла Моль дипломатией; но они не любят марионеток, танцующих по их указке, они презирают людей, потому что слишком близко, слишком явственно наблюдают их убожество...Возвышенной, сладостно ширящей душу стихии этих героических женщин противостоит все та же пошлая действительность, плебейски-расчетливый, змеино-мудрый, змеино-холодный род мелких интриганов, стяжателей - словом, людей, ибо такими они неизменно представляются Стендалю в его презрении ко всякой посредственности. Храня и в зрелости свою влюбленность в любовь, глядя на женщин сквозь романтические очки юности, благоговейной рукою низводя эти созданные грезою кумиры с таинственных высот своего сердца к своим героям, он одновременно eo всей силою бушующего в нем гнева толкает на сцену, как на эшафот, шайку низких дельцов. Из огня и грязи лепит он этих судей, прокуроров, министров, не видавших боя офицеров, салонных болтунов, мелких сплетников - все эти душонки, из которых каждая в отдельности податлива и липка, как дерьмо; но - извечный фатум! - все эти нули, поставленные в ряд, раздуваются в числа и сверхчисла, и, как всегда на земле, им удается раздавить истинное величие.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Ибо все эти трое юношей: презираемый сын крестьянина Жюльен, Фабрицио, изнеженный маркиз, и Люсьен Левен, сын банкира, вступают с тем же пылким и безмерным идеализмом в свое холодное столетие, все трое грезят Наполеоном, геройскими подвигами, величием, свободой; все они поначалу, в избытке чувства, ищут форм более высоких, тонких и окрыленных, чем те, в которые воплощается действительная жизнь. Все они несут навстречу женщине смятенное и нетронутое сердце, полное затаенной страсти, романтику юности, не угасшую от соприкосновения с пошлым жизненным расчетом. И все трое горестно пробуждаются от внезапного сознания того, что в этом ледяном, враждебном мире нужно таить пыл своего сердца, подавлять свои грезы, извращать свою истинную сущность; их чистый порыв разбивается, столкнувшись с плебейским духом эпохи, всецело посвятившей себя наживе, мелочностью и мещанской трусостью "других", этих извечных врагов Стендаля. Понемногу они постигают уловки своих противников, их искушенность в мелких кознях, их хитрые расчеты, искусство в интриге; они становятся изощренными, лживыми, холодно-светскими. Или еще хуже: они становятся хитрыми, расчетливыми и опытными эгоистами, как сам стареющий Стендаль, становятся блестящими дипломатами, гениальными дельцами и надменными епископами; короче, они входят в сделку с действительностью и приспосабливаются к ней тотчас же после того, как с болью в сердце сознают себя изгнанными из мира, который был подлинной родиной их душ, - мира юности и чистого идеализма.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Если бы подавляющее большинство человечества не было бы податливо, как воск, и способно легко приспособляться, если бы миллионы людей, в силу инстинкта или косности, не отказывались от своих личных, частных взглядов, гигантская машина давно бы остановилась. Поэтому нужна каждый раз особая энергия, особое, мятежно напряженное мужество, - а как мало людей обладают им? - чтобы противопоставить этому духовному гнету в миллион атмосфер свою изолированную волю. Недюжинные, испытанные силы должны соединиться в одном индивидууме, чтобы он мог отстоять свою самобытность: твердое знание мира, быстрый и прозорливый ум, царственное презрение ко всякой толпе, всякому стаду, дерзкое пренебрежение общественной моралью и прежде всего мужество, мужество и еще раз мужество, непоколебимая, ничем не смущаемая решимость иметь свои особые убеждения.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Будучи писателем, он презирает литературную форму и объявляет свод гражданских узаконений образцом "artis poetiсае" ********; будучи солдатом, глумится над войной, будучи политиком, иронически относится к истории, будучи французом, издевается над французами; везде и всюду ограждается он от людей окопами и колючей проволокой, только чтобы они не подошли к нему слишком близко.

Только своеобразие имеет ценность в этом американизированном, построенном по тейлоровской системе мире: "il n'y a pas d'interessant que ce qui est un peu extraordinaire", - так будем своеобразны, укрепим в себе корень странности!


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Как-то он в волнении наблюдает одну из наполеоновских битв: трагическая суматоха, пронизанная грохотом орудий, озаренная огненным отблеском Неожиданно заигравшего в облаках кровавого заката, - все это действует на его артистическую душу опьяняюще.

Таким образом, каждая формула Стендаля содержит две переменных, никогда не сводясь к одной из них; только в такой двойственности мировосприятия выявляет он себя до конца. Достижения его интеллекта, взятого отдельно, оказались бы невысоки, как и лирическое напряжение его чувства; наиболее сильными моментами он обязан именно воздействию и взаимодействию своих природных противоречий.

Номо erectus: распрямляя спину и вставая с колен во сне в летнюю ночь.

Почему не выигрывает сборная России, почему нет отрыва от конкурентов не из больших футбольных держав на данной стадии отборочного турнира? Одна из причин- провал в 90- е и в начале 2000- х гг в воспитании новых футболистов, более скоростных и техничных, и с менее "замыленным" взглядом, чем старшее поколение сборной. Новые экономические возможности появились, но они не были использованы большинством команд вовремя. Почему не пригласить уже тогда детских тренеров с запада и не вкладывать, например, 10% расходов клуба в детские школы. Сейчас бы и цены были ниже на россиян и сборная- лучше? "Зенит", кстати, в этом смысле недавно опомнился и лет через десять там появятся наиболее квалифицированные, в сравнении с другими российскими клубами, молодые футболисты.
Так же и чекисты сейчас борятся, как в старые добрые времена, с диссидентами и оппозицией и не используют нефтегазовые деньги ни на что, кроме того, чтобы пыжится чиновникам и задабривать иногда различные категории избирателей, чтобы иметь в будущем доступ к недавно приобретённым миллиардам и власти. Но сырьевых денег без функционирования экономики на всех не хватит. Какой будет итог? Такой же, как и у сборной, как и у воспалённого аппендикса. А пока все- прочь из страны или в позу страуса, катенькины гипнотизёры- гомосеки идут, а школу запрут и устроят допрос за допросом. Кстати, что у нас за отказ идти верным курсом? Давно не читал УК. Но не буду терять надежду, ведь есть шанс стать homo sapiens.




Die Toten Hosen - Sommernachtstraum

lyrics

Рукописи не горят: первая экранизация "Мастера и Маргариты" на экране в СССР/ России

Ю.КАРА: И по легенде, до сих пор художник театра кропит все углы святой водой. Ну, я, так сказать, тоже услышав все это, решил как-то обезопаситься, попросил ассистентку, говорю: «Вызови мне священника». Она, ну, будучи определенной национальности, привела мне раввина.

К.ЛАРИНА: (смеется)

Ю.КАРА: Я говорю: «Ребе, вот так и так. Помогите». Он меня внимательно выслушал, но сказал: «Вы знаете, у нас такого обряда по изгнанию нечистой силы нет». Я говорю: «Давайте мне тогда батюшку натурального, обычного, православного». Он пришел, действительно, нас всех обрызгал святой водой, включая камеру.

К.ЛАРИНА: Не было тогда Бесогона в то время.

Ю.КАРА: Причем, 6 месяцев мы должны были снимать. И, вот, камера была забронирована на это время. Ничего не ломалось. Ну, съемки продлились еще на 2 месяца, к сожалению, и взяли другую камеру. Та уже начала ломаться. А вот то, что священник обрызгал святой водой, все было нормально.


См. полностью

Что можно носить на одном из пляжей

szólj hozzá: Chto nosit na plyazhe

Volkswagen представил гибридное радио (радиоволны+ интернетрадио)

Петиция "Изменение отношений в обществе".

Но супруги никак не могли предположить, что их новые знакомые будут столь ненасытны, что от них почти невозможно будет избавиться...

Позволит ли суд, например, делать легальные флеш- трансляции футбольных матчей, или пропущенную через программу и изменившуюся до неузноваемости картинку, искажения, например, как в живописи или что- то подобное?

... Уже в семнадцать лет он не любит ничего вульгарного, он сделал открытие, что "не требуется много ума, чтобы размахивать саблей".


Пусть Наполеон в своей "courromanie" - военной мании, еще раз завоюет Францию, пусть, но без всякого содействия господина аудитора Бейля, который только хочет самого естественного и вместе с тем самого трудного - жить наконец своей собственной жизнью, никому не отдавая приказов и никому не подчиняясь.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

От безделья сижу в интернете, бывает захожу на страницы, где неумные засранцы оставляют свои аккуратненькие кучки экскрементов.

И все-таки, несмотря на это, мало кто из людей поведал миру так много правдивых признаний, как этот искусный притворщик. Стендаль умел при случае говорить правду с той же степенью совершенства, с какой обычно любил лгать. Он первый с несдержанностью, сначала ошеломляющей и даже внушающей страх и лишь потом побеждающей вас, во всеуслышание и без обиняков поведал о таких сокровенных переживаниях, которые другими людьми тщательно затуманиваются или подавляются у самого порога сознания; наблюдая за собой, он добровольно делает такие точные признания, какие в других случаях не вырвешь клещами, столь силен бывает стыд. Ибо Стендаль столь же мужествен, более того, столь же дерзостен в правде, как и во лжи; и там и здесь он с великолепною беспечностью переходит все рамки общественной морали, все рубежи внутренней цензуры. Боязливый в жизни, робеющий перед женщинами, таящийся и окапывающийся в искусно созданных блиндажах своего притворства, он, едва взяв в руки перо, преисполняется храбростью: никакие задержки ему уже не мешают, наоборот, обнаружив в себе какие бы то ни было "зажимы", он цепляется за них и вытаскивает на свет все внутренние препятствия, чтобы с величайшей тщательностью анатомировать их. С тем, что больше всего подавляло его в жизни, он как психолог справляется лучше всего. На этом пути он интуитивно, с удачливостью гения, уже в 1820 году подавляло его в жизни, он как психолог справляется лучше всего.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Путин сам носит "штаны мотней назад" и предлагает такие?

Для меня Родина не мать, а блядь. Поэтому, я отказываюсь от российского гражданства и отныне не гражданин этой страны.
Наши деятели, которые устроили вокруг меня всё это беснование- получили конечный результат своей работы. Как рвали и сжигали партбилеты, так же я отказываюсь от гражданства.

P.S. К тому же, нашей семье нужны деньги, которые я намерен зарабатывать не в России. Россияны, мне не нужна "виза в Финляндию", кретины, мне нужно прекращение вашей докучности и подглядывания, с тем, чтобы хотя бы уехать нормально. Я давно готов бежать из "социалистического рая".

Один из примеров внушённой ненависти.

"Канал пользователя kosmopes"- этих засранцев, ещё когда они под стол пешком ходят, воспитывают в ненависти? Думаю, они сделают много зла. Пример, Лена, перед глазами. Дайте им магию любых папуасов или славян- и они, если это безнаказанно, будут вам пакостить без зазрения совести, думая, что они иудеи, а вы- псы. Иудеев, между прочим, за магию и чародейство свои же религиозные иудеи побивали камнями, согласно Торе. И даже сегодня, религиозными кругами не приветствуется изучение подобных "наук", так как они формируют не духовных людей, а многочисленную сволочь, склонную к живодёрству. Хотя, наверняка, есть жрецы, которые, напротив, оседлали колдовскую братию. Не являясь большим специалистом в религиозных течениях, знаю, что многие, занимающиеся любым колдовством, вплоть до жертвоприношений, убеждены, что они ангелы, но крылья у них невидимые, а ангелы, потому что выполняют распоряжения бога. Всегда ли над ними жрец, "ведающий" божью волю, нащупывающий её в той или иной ситуации с помощью молитвенного вдохновения и предварительного прилежного изучения книг своих предшественников- не знаю. Думаю, если бы они тратили то время, что занимаются ворожбой и её изучением, на прослушивание классической музыки- они не стали бы козлами, а стали бы людьми. Но, поскольку, козлиную бодательную энергию нужно на что- то тратить, будем думать, на что целесообразнее её израсходовать с наивысшим КПД.

Два взгляда- борьба.

Наших глаз сверкают точки.
Мы слабы поодиночке,
Но, собравшись вместе ночью,
Не боимся никого.
Нету сил у инородца
Против нашего народца.
Грудью, ежели придётся,
Встанем все на одного.
Марш серых гномов. А. Городницкий

Приятнее слушать дисидентов или Левашова, чем погружаться в мир гномов или чекистов. Причём, они считают, что они здесь полновластные хозяева и кто- то здесь "восстал". Они такие же хозяева, как и мы, только нахальнее. У них свои взгляды- у нас свои.
Они хотят сказать, что шпионаж- дело хорошее, даже если вы шпионите за своими гражданами; хорошее и нужное дело- сломать кого либо, чтобы он подчинялся и оставался на месте, где за ним они будут продолжать не только шпионить, но и "делиться" информацией со всеми желающими, умело "подтравливая" объект с помощью всех слоёв населения, отмала до велика.
Мы, их оппоненты хотим сказать, что их взгляды по- советски примитивны, а их способы противозаконны. Возможно, что в советское время их в чекистских школах учили, как работать с диссидентами и сопротивляющимися в любых вопросах: моральное давление, гипноз, обвинять в непатриотизме, трясти грязным бельём перед глазами, которые нужно с большой ретивостью искать (но столько народу там не нужно), по- другому они не мыслят и тут, прежде всего, сказывается их образование. Естественно, им важно контролировать все сферы жизни, в том числе и интернет. Слышал недавно, например, что чекисты "пошли" в руководство ВУЗов (см. фильм на эту тему "Сделано в СССР", который успели снять до эпохи чекистов).

Поэтому не помогут презрительные возражения против двусмысленности его дарования, возмущение непозволительным поведением его на земле или высокомерные ссылки на его философское ребячество - не помогут, не помогут, - Джакомо Казанова вошел во всемирную литературу, как висельник Виллон, как немало других темных личностей, и переживет несметное количество высоконравственных поэтов и судей. Как в жизни, так и post festum, он привел ad absurdum ** все обычные законы эстетики, нагло швырнув под стол моральный катехизис: продолжительность его воздействия доказала, что нет необходимости быть особенно одаренным, прилежным, приличным, благородным и возвышенным, чтобы проникнуть в священные чертоги литературного бессмертия. Казанова доказал, что можно написать самый забавный роман в мире, не будучи поэтом, создать самую совершенную картину эпохи, не будучи историком, ибо в последней инстанции идут в счет не пути, а произведенный эффект, не мораль, а сила. Всякое совершенное чувство может быть плодотворно - бесстыдство так же, как и стыд, бесхарактерность так же, как характер, злость - как доброта, нравственность - как безнравственность; для бессмертия решающее значение имеет не душевный склад, а мощь человека. Только она увековечивает, и чем сильнее, жизнеспособнее, сосредоточеннее живет человек, тем заметнее становится его явление. Бессмертие не знает нравственности и безнравственности, добра и зла; мерилом для него служат лишь деяния и сила, оно требует от человека цельности, а не чистоты, требует, чтобы он был примером и выпуклым образом. Мораль для него ничто, интенсивность - все.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Путинская система.

Убрал материалы про Путина, так как увидел косвенное предупреждение на немецком сайте, что неосторожно- угрожать диктатором. Даже чеченцы, единственный народ, который, по словам А. Солженицына, смотрел нагловато на сталинскую администрацию, сегодня ведёт себя довольно опасливо. К каждому, кто критикует Путина сегодня тихо приближается шпион- гипнотизёр и начинает "перевоспитывать", а к тем, кто берёт в руки оружие, вместо шпиона приближаются вооружённые люди.


P.S. Что характерно- путинские засранцы с засранцами блатными "любят" под руководством сраных совковых "тренеров" вставить пару пакостных двусмысленных фотографий на те сайты
где возможно. Эта блядская мразь надеется таким образом "сломать" или шантажировать. Срал я на них. У этих недоумков- один и тот же способ, который они пыжаться применять- но у них нихуя не выходит. Дауны есть дауны, мудо баранье. Дауны, сами пораскиньте мозгами, если за столько времени ничего не получается, значит, что- то не так?

Казанова изображает мужскую любовь не голубовато-нежной сладкой водицей, в которой нимфы, забавляясь, освежают ноги, а громадным естественным потоком, который на поверхности отражает мир, а по дну тащит тину и грязь всей земли, Казанова лучше всех, бравшихся за самоизображение, передает бурно набухающий рост мужского полового влечения. Он первый имел смелость разоблачить полное слияние плоти и духа в мужской любви, он рассказывает не только о делах сентиментальных, не только о любовных связях в чистых комнатах, но и о приключениях в закоулках у проституток, об обнаженных и чисто физических половых переживаниях, о всем сексуальном лабиринте, через который проходит каждый мужчина. Это не значит, что остальные великие автобиографы, Гете или Руссо, неискренни, но бывает неискренность и в недоговоренности и в умалчивании, и оба они (как вообще все автобиографы, за исключением, быть может, смелого Ханса Йегера) тщательно умалчивают, с сознательной или закрывающей глаза забывчивостью, о менее аппетитных, чисто сексуальных эпизодах их любовной жизни, останавливаясь лишь на духовно значительных, сентиментальных или страстных любовных переживаниях с Клерхен или Гретхен.

Об этих, самых печальных эпизодах его жизни ничего не сказано в мемуарах, которые обрываются раньше и не повествуют о годах стыда. Он прячется во тьме, может быть, чтобы скрыть краску стыда, и почти что радуешься этому, ибо как печально, как жалко пародирует эта ободранная, хромающая тень смелого воина игры и любви, этот обратившийся в чучело самец, этот безголовый певец, - победного весельчака, которому мы так упорно завидовали!

А потом, в продолжение целого ряда лет, бродит неслышно по Мерчерии толстый полнокровный господин, не слишком хорошо одетый, внимательно прислушивается, о чем говорят венецианцы, заходит в кабаки, чтобы наблюдать за подозрительными личностями, и царапает вечерами длинные шпионские доносы инквизиторам: именем Анджело Пратолини подписаны эти нечистоплотные информации, псевдонимом помилованного провокатора и услужливого шпиончика, за несколько золотых ввергающего людей в те же тюрьмы, где сам сиживал в молодости и описание которых сделало его известным. Да, разукрашенный, как чепрак, шевалье де Сенгаль, любимец женщин, превратился в Анджело Пратолини, откровенного, презренного доносчика и негодяя; некогда осыпанные бриллиантами пальцы роются в грязных делах и разбрызгивают чернильный яд и желчь направо и налево, пока Венеция не находит наконец нужным освободиться от этого надоедливого сутяги пинком ноги. О последующих годах сведений нет, и никто не знает, какими печальными путями двигалось полуразбитое судно, пока не потерпело наконец полного крушения в Богемии; еще раз кочует этот старый авантюрист по всей Европе, разливается соловьем перед богатыми, пробует свои старые фокусы: шулерство, кабалистику и сводничество.

С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Для человека, отдавшегося грубым наслаждениям, кривая существования неминуемо опускается вниз, ибо расточитель живет без запасов, он растрачивает и отдает свой жар мгновенно, в то время как человек интеллекта, казалось бы, живущий в отречении, точно в аккумуляторе, собирает избытки жара. Кто отдался духовному, тот и на склоне лет, часто до глубокой старости (Гете!) испытывает превращения и претворения, просветления и преображения; с охлажденной кровью, он еще возвышает существование интеллектуальными прояснениями и неожиданностями, и пониженную эластичность тела возмещает смело парящая игра понятий. Человек же чувственный, и только чувственный, которого взвинчивает только действительность, в котором лишь поток событий возбуждает внутреннее движение, останавливается, как мельничное колесо в засохшем ручье...

Итак - старый Казанова, бедный Казанова-жуир становится пресмыкающимся, любознательный - шпионом, игрок - мошенником и нищим, веселый собеседник - одиноким писателем и пасквилянтом.

С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Как часто делал я в жизни то, что самому мне было противно и чего я не понимал. Но меня толкала таинственная сила, которой я сознательно не сопротивлялся.

Казанова в своих мемуарах

Он не провозглашает женщин святыми и не делает из них чувственных демонов; он желает и любит их по-земному, как товарищей в веселой игре, как угодную богу и богом данную форму, дополняющую собой мужскую силу, дарящую ей наслаждение...И в то самое время когда Руссо изобретает для французов сентиментальность в любви, а Вертер для немцев - восторженную меланхолию, упоенный своим бытием Казанова воспевает языческую радость любви как лучшую помощницу в вечно необходимом деле освобождения мира от его тягот.

С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Раньше хотели сделать единый советский народ, но теперь снова появились группы "по интересам".

На смену тёмным временам приходят более светлые.

Голосование по поводу западного радиовещания на русском языке.

Хоть я не верю в бога, а, скорее, в одну из энерго- информационных структур, вспомню пословицу: "Не в силе бог, а в правде".

Друзьям всё, врагам- закон.

(девиз чекистов)

Когда- то, в детстве я мечтал побывать в разных экзотических странах, как мой отец. Меня обрадовало, что в течении моей жизни наша страна перестала быть "осаждающей крепостью" и присоединилась к числу стран свободных. Надеюсь, обратного пути не будет. Будем стараться, чтобы не было бедных, а не исчезали богатые.

Интернет- наблюдалы.

Дальше асов, дальше терапии или "все себе в карман клали" - дальше кармана у этих скотов фантазия не идет".

Оля когда будет? Спрашиваю у Яндекс- придурка. У вас есть возможность еще проявлять назойливость? Вы думаете это принесёт вам успех? Вы не поняли, что и с кем можно? Чекисты засели кое где? Срань перекатывается с сайта на сайт, где я бываю- чекисты и прочая... Вы что, падаль, хамите, уёбки, пользуясь анонимностью. Пиздец вам устрою.

Но их противоположности - беспутным жуирам - обычно не хватает умения оформить многообразие переживаний. Они всецело отдаются мгновению, и благодаря этому оно пропадает для других, в то время как художник всегда сумеет увековечить даже самое ничтожное событие. Таким образом, крайности расходятся вместо того, чтобы плодотворно пополнять друг друга: одни лишены вина, другие - кубка. Неразрешимый парадокс: люди действия и жуиры могли бы повествовать о более значительных переживаниях, чем все поэты, но они не умеют, художники же должны изобретать, потому что они слишком редко переживают события, чтобы повествовать о них.


С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Пусть мне кто- нибудь объяснит, по какому праву вся эта толпа подслушивает.

Ничего или почти ничего не остается неизменным в этой трансформирующей стихии; каждое последующее впечатление затемняет предыдущее, каждое новое воспоминание до неузнаваемости и часто даже до противоположности изменяет первоначальное.


...Когда он через несколько лет видит ту же артистку в той же роли - он изменился, и она уже не та, - ему не удается восстановить в памяти, какое, собственно говоря, впечатление было "настоящим".

С. Цвейг. Три певца своей жизни.

Интервью грузинскому телевидению В. Жириновского.

Серебрянский Ю. Воинская магия и гипноз.

Ищите! Все есть в вашей бессмертной душе. Все знания, все умения, все способности. Так ли уж сложно управлять противником на расстоянии? Просто наблюдайте: как он ходит, как он дышит, как он смотрит. Настройтесь на его на строение и... попробуйте это настроение поменять на противоположное, своей улыбкой или, наоборот, хмурым лицом. Ваши жесты могут быть мягкими и усыпляющими, а могут, наоборот, нести в себе угрозу. Все это можно и нужно применять не только в поединке, но и в обычной повседневной жизни. Ибо если не управляете вы, то управляют вами.

Где всё это? Пока- мелочный контроль. Как отцепить эти ремешочки?

«Миссия славянских народов, - говорил Эдгар Кейси, - состоит в том, чтобы изменить сущность человеческих взаимоотношений, освободить их от эгоизма и грубых материальных страстей, восстановить на новой основе – на любви, доверии и мудрости». Эдгар Кейси. Он считал, что именно: «Из России в мир придет надежда – не от коммунистов, не от большевиков, а из свободной России! Пройдут годы, прежде чем это случится, но именно религиозное развитие России и даст миру надежду».

Ходунки-поручень для ребенка «помочи».
Штука типа шлейки чтоб поддерживать ребенка учащавшегося ходить. Потерялся один ремень, но я нашла другой, и скрепила его степлером, но надо надежней, может заклепкой в мастерской. Кожзам, ссср. Все еще ищет желающих!

http://darudar.org/ С сайта "Дару- дар". Отдают бесплатно.

Демография, потери населения и миграционные потоки в зоне вооруженного конфликта в Чеченской Республике. Критика источников.

Наше поколение осваивало целину, строило Братск, дорогу Абакан — Тайшет,.. Да стоит ли перечислять все, что легло на его плечи в 50—70-е годы? Многое из затеянного оказалось бессмыслицей, хаосом невыполняемых постановлений, фальшью и немотой застойного периода. Годы и годы многими из нас были потрачены впустую или с ничтожной отдачей. Мы терпели. И как тут не помянуть недобрым словом сталинскую среднюю школу, планомерно уничтожавшую в нас личность, воспитывавшую бессловесных рабов. Следствием этого воспитания стали тридцатилетняя покорность, привычка «не высовываться»... Бунтуя в душе, мы заикались на людях и лишь в анекдотах проявляли несогласие с творившимся.

И все же... Все же прежде всего они, наши ровесники, нашли в себе смелость и силы пробудить страну от спячки, разбить оковы немоты и покорности.


ДВОРЫ НАШЕГО ДЕТСТВА. НА ПУТИ К СЦЕНАРИЮ

После публикации в газетах материалов дела о «врачах-убийцах» (было такое дело в 52-м году) наш математик по фамилии Морозкин, обычно не допускавший ни единого отвлечения от темы занятий, целый урок посвятил рассуждению о высоконравственном поступке молодого врача Тимашук, разоблачившей «преступную банду». В заключение он призвал нас к бдительности, пояснив (не впрямую, разумеется), что доносительство и наушничество не позор, а «необходимая мера, помогающая вырвать из грядки, на которой мы все произрастаем, сорную, поганую траву»...

КРЮКОВ А. И. ДВОРЫ НАШЕГО ДЕТСТВА. НА ПУТИ К СЦЕНАРИЮ

Сейчас , вроде, проблем быть не должно, зачем рвачество устраивают? И говорят, что, мол, мужчин меньше, чем женщин.

Мужчины раньше умирают, поэтому в старших возрастных категориях- меньше... А в других категориях- столько же. Соблюдайте нормы приличия.

"Когда во двор заходили демобилизованные солдаты, офицеры с наградами и нашивками о ранениях — вся грудь в медалях,— случались обиды между девушками. Получалось, что одни у других невольно «отбирали» кавалеров. Но ведь ни мы, ни они не виноваты в том, что много молодых парней не вернулось с войны."


ПЕТРОВА Н.ДВОРЫ НАШЕГО ДЕТСТВА. НА ПУТИ К СЦЕНАРИЮ

СМ, ТАКЖЕ:
ДВОРЫ НАШЕГО ДЕТСТВА. НА ПУТИ К СЦЕНАРИЮ

Тут несколько хрюлей, похожих на Слуцкого- тренера- дегенерата.

Любезный и добросердечный Черномор.

Радует, что хоть у кого- то есть возможность найти очаги народного "искусства иллюзий" определённой направленности. Жаль, что такие творческие интернет- натуры используют свои дарования не на созидание. Почему, только, чем дальше, тем хуже обстоят дела с нравственной стороной общения? Вследствие чего это происходит, неужели, из- за нарастающего увлечения оккультизмом, порчами и подобным формам отношений, сторонники которых используют не очень вежливые приёмы для достижения своих целей, смотрят на человека, как на объект для манипуляций в собственных целях? То есть, самообразование многих заключается в выполнении приказов неких "тренеров", в чтении книг по волшебству, но отнюдь не в овладении культурой общения, соблюдение подобных норм поставило бы под вопрос возможность быть "винтиком" в системе оккультистов, так как эти нормы не позволяют интенсивно манипулировать окружающими; строго не оговорено, но существуют нравственные ограничения, ощущаемые на уровне интуиции. Для волшебников же подобных ограничений практически нет, все средства хороши: чрезмерная настойчивость, глухота к неудовольствию "объекта", желание "сломать" объект, чтобы он безропотно подчинялся, даже "зомбирование" (если это было бы так просто) можно сделать из человека "зомби", лишь бы он находился в подчинении. При этом, почти не обращается внимание на людей из "середины", на посредственность- даже чертям с дураком тоскливо,- а набрасываются , обычно, на тех, кто из себя что- то представляет. Не всегда чекисты позволяют оказаться в доме объекта всем "интересующимся", ведь иные, если есть связи, могут и наказать, но когда это проникновение происходит, опека оккультистов становится ещё более интенсивной.
В условиях российской действительности улучшение ситуации с корректностью и желанием позволить "сохранить лицо" противоположной стороне в разного рода конфликтах, возможно в том случае, когда тенденции нарастания интенсивности вышеуказанных видов деятельности примут обратный характер, когда чародейство и подчинение неким "тренерам", которые могут давать любые, пришедшие им на ум установки, или подчинение стойким чекистам- всё это будет терять популярность; на подобные перемены вряд ли можно надеяться, так как одни эксплуатируют понятие "бог", а другие "патриотизм", при этом проблемы могут сохраняться сколь угодно долго.

т

Поймите, что я принял решение, касающееся моей личной жизни, а не "общественной".

Как- то неинтересно смотреть, который год, на эти тупые рыла в галстуках "своего" цвета. Жду своих знакомых и надеюсь, они преодолеют сомнения и приедут. Если местные что- то посмеют им "устроить", у многих может измениться отношение к Совку в худшую сторону, если оно может быть ещё хуже. Совки нашли, где можно, помимо нефти и газа упорно поторговаться? Кто главный торговец, неужели, товарищ П? Но для него сделан плохой прогноз, несмотря на любовь его коллег к радиоактивным отравлениям, а также, к тому, чтобы радовать совков просмотром чужой частной жизни. Кстати, почему именно радиацией любят травить, ведь она оставляет следы и следователям легче докопаться, чья это работа? Кстати, в нашем телеэфире, запущенны несколько двусмысленные названия репортажей, как они любят, в лихом и придурковатом стиле народного государства- "Радиоактивная рыба". А теперь, пусть подумают, почему отдаётся предпочтение не одной из них и почему народная самодеятельность- не всегда хорошо.
Если из меня хотели сделать, с помощью советской перековки, нормального гражданина, и при этом население должно было наблюдать за процессом, то у них это не получилось.

Концерт П. Мамонова в Омске- вс. 28 марта 2010

Звуки Му - Песня профессора Давыдовского


Звуки Му- Красный чёрт

Возможно, лучшая песенка русского рок- н- рола;)

Наконец можно видеть известного одного из известных деятелей российского кино на youtube, да, пожалуй, и самого титулованного из них. Очень интересно. Амбициозное и актуальное для России название канала- Бесогон. Многие возразят, мол, если есть бог, должны же быть и бесы. Некоторым, может, нравится играть роль бесов (которые оборачиваются, как известно в ангелов, если их прёт), а не каких- то там простых людей или ангелов ... Вот у нас и появляются сайты с сатанистами, как грибы после дождя, чтобы научиться искусству вредить людям, а заодно и присоединиться к крупной энерго- информационной структуре. Так что, Никита Сергеевич, никуда они, эти самые бесы, вероятно, не денутся. Да и христианство то мы, как кто- то Ф.М.Достоевскому писал, понимаем неправильно.

Как менялись суммы самых больших трансфертов (в англ. фунтах)

Тупорылый Совок.

В моей частной жизни может нормализовать ситуацию сообщение, что просмотр и прослушивание в квартире закончены, виновные в злоупотреблениях- наказаны. В своём доме я чувствую дискомфорт, благодаря чьей- то старательности.Как- то не радует, что соседи видят в подробностях, что происходит у меня в квартире и активно сигналят стуками в стены и сглазами, если на что- то мне "следует" обратить внимание или им что- то "не нравится". Этот сверхшпионаж с чародейством- меня вгоняет в тоску. У всех народов свои обычаи, для нас такие обычаи- неприемлимы. Иудеи пусть живут по- иудейски, а нам всё это дерьмо зачем?
Вероятно,жду напрасно от чекистов и мафии, чтоб они прекратили слежку, поэтому, одна надежда- что удастся уехать в страну, где этого не будет.

Доклад о Франсиско де Ассиса Пачеко де Сампайо для короля Д. Жозе . Отчет об успехах посольства, которое было направлено в Орте, Пекин в 1752.

Несколько страниц о Тартарии в старинной книге.

Капитализм для своих, для чужих- непрерывная подстава. Плэйживчик.

В России две беды.

Желаю только одного- покинуть напряжённо- серьёзно подглядывающую за частной жизнью чекистскую страну. В какое говно превратились СМИ, да и вся жизнь в России под их чутким руководством и, при этом, ещё более бесправное население, и всё туже стягивается мафиозный коррумпированный клубок.
Кто предоставил возможность подглядывать и вредить? Если я знаю, что в отношении нас нарушаются права, почему все эти путины ничего не делают? Что, в таком случае, происходит с теми, кого не слышат, если тут такое внаглую творится? Или власти не догадываются, что при подглядывании, все кому не лень могут вредить магией, запускать всякие программы, делать сглазы, порчи? Что за хамское поведение тех, кто должен следить за соблюдением прав граждан? Когда перестанут выглядеть ваньками- дурачками все эти наши президенты и премьеры?
Вызывает недоумение и странная позиция некоторых наших деятелей- транслирование на толпу того, что происходило и происходит в частной квартире и, одновременно с этим, упрёки, мол, нехорошо ехать в другую страну, а вдруг там что- то узнают из вашей частной жизни, чего им знать не следовало бы? Россияне, давайте их законсервируем в трущобах и будем все вместе смотреть и разбирать их каждый шаг на всенародном обсуждении? Им не нравится- зато нам интересно. Почему Путин не показывает жизнь своей семьи во всех подробностях народу? Ведь нашлось бы множество интересующихся тем, что для них так важно. Или это- всего- навсего "подстава" по- чекистски?
Меня интересует только один вопрос- сможем ли мы выехать из, подпавшей под вторую, после октября 1917 тирании, России и когда. Эти "чекисты", возможно, тут надолго. Их так просто- не выкурить теперь. И у них своя возня своими способами. Возможно, они не такие красные, как раньше, но такие же цепкие, ретивые и владеющие всей полнотой истины.


P. S. Тут же, пока я это пишу, Лена, незримый помощник то ли чекистов, то ли мафии, читает этот текст и старается программировать и вредить гипнозом, в зависимости от смысла ею прочитанного. Интересно, кто так "мастерски" управляет всеми этими ленами, кто так убедительно испоганил жизнь в России тем, кто не патриот их "стаи"? Подобная суетливая возня придурка заставляет задуматься, а что мы можем для него сделать в будущем? Кто он? Все знают, кроме меня? Кто так ловко и пакостно для многих, играет чужими судьбами и всеми этими картинками на сайтах? Что за таинственный плейживчик?

Севастополь - Карпаты (Львов) (1-0) А. Жабокрицкий 11'

Дальнейшая работа по тайному саботажу экспедиции в основном поручается Лиссабоном Себастьяну Алваришу, португальскому консулу в Севилье. Этот чиновный шпион постоянно шныряет вокруг кораблей флотилии, записывает и подсчитывает все принимаемые на борт грузы; кроме того, он завязывает весьма дружеские отношения с испанскими капитанами и при случае с притворным негодованием спрашивает, правда ли, что кастильские дворяне вынуждены будут беспрекословно повиноваться двум безродным португальским искателям приключений? А ведь национализм, как мы знаем по опыту - струна, звучащая даже под самой неискусной рукой; вскоре уже все севильские моряки бранятся и негодуют. Как? Этим перебежчикам, не совершившим ни одного плавания под испанским флагом, за пустое бахвальство доверили флотилию, произвели их в адмиралы и кавалеры ордена Сант-Яго? Но Алваришу мало глухого перешептывания и ропота за капитанскими пирушками и в тавернах. Он стремится к настоящему восстанию, которое могло бы стоить Магеллану адмиральской должности, а может быть - тем лучше! - и жизни. И такого рода возмущение искусный провокатор инсценирует, надо отдать ему справедливость, с подлинным мастерством.
В любой гавани слоняется бесчисленное множество тунеядцев, не знающих, как убить время. И вот в солнечный октябрьский день - ведь нет ничего приятнее для лодыря, как смотреть на работу других - толпа праздношатающихся собралась у , флагманского судна Магеллана, только что пришвартованного к набережной для конопаченья и килевания. Заложив руки в карманы, а быть может, и неспешно перетирая зубами новое вест-индское зелье - табак, следят севильцы за тем, как корабельные мастера смолой и паклей тщательно законопачивают все щели. Вдруг кто-то из толпы указывает на грот-мачту и возмущенно кричит: <Что за наглость! У этого безродного бродяги Магеллана хватает бесстыдства здесь, в Севилье, в гавани королевского испанского флота, на испанском судне поднять португальский флаг! Разве может андалузец стерпеть такую обиду?> В первую минуту зеваки, к которым обращена эта пылкая речь, не замечают, что ярый патриот, так страстно негодующий на обиду, нанесенную национальной чести, вовсе не испанец, что это португальский консул Себастьян Алвариш играет роль полицейского провокатора. На всякий случай они усердно вторят его выкрикам. Заслышав шум и гам, со всех сторон сбегаются другие зеваки. А затем уже достаточно кому-то предложить без долгих разговоров попросту сорвать иностранный флаг, и вся орава устремляется на корабль.

Из "Магеллана" С. Цвейга

Конвертер xmedia

Конвертер, который меньше перегружает мою систему, по сравнению с некоторыми другими конвертерами, и где возможно заранее задать размер файла. В последней версии есть русский язык.

Серебрянский Ю. Воинская магия и гипноз.

4. Защита с помощью ритуала. Это и поплевывание через левое плечо, и постукивание по дереву и т.д. Ритуал помогает защититься от злых духов, лярв и темных сил. Но при этом ритуал действует только тогда, когда вы на все сто процентов соблюдаете все его правила.
5. Защищаясь, вы можете вращать против часовой стрелки вокруг тела ваше биополе, скрещивать руки и ноги, выставлять «зеркала», представлять вокруг себя пылающие кресты, толстые кирпичные стены. Надежность такой защиты обуславливается четкостью визуализации. Помните: любая визуализация должна быть кратковременной!
6. Защищаясь от любого психического нападения, вы можете просто работать с землей - копать окопы, огород. Это очень полезно, потому что, работая руками, человек может переплавить этой физической работой и перевести в положительное русло любое энергетическое воздействие. Такую защиту можно назвать - заземлением силы противника.
7. Защищаясь, попробуйте воспринимать любые психические атаки противника не как энергетические удары, а как некие посылы энергии, которую вы должны грамотно воспринять. Для этого поставьте перед собой условие: если импульс чужой, враждебной энергии превышает по мощности защитные возможности ваших энергетических меридианов, то пусть эта энергия уходит в ямы в пространстве, заполняя собой пустоту вокруг вашего биополя. Ваше мысленное условие создаст энергетический канал, по которому вся враждебная энергия начнет как бы «стекать» в пустоту, обесточивая вашего противника.

Серебрянский Ю. Воинская магия и гипноз.

Наш народ до того привык видеть в знахарях и магах опасных, знающихся с темною силою людей, что всякий собиратель диковинных трав недавно казался ему злым волшебником, злоумышляющим на жизнь человеческую.


..Наблюдай природу в ее естественном виде и сможешь тогда понять весь мир и свое место в нем. Приди в согласие с ходом вещей в природе и приди к единству в себе, осознав себя ее частью. Откажись от обиды и гнева. Они создают вокруг тебя слишком мощное вращение энергии. Это опасно не только для тебя, но и для близких тебе людей. Ведь как и в кого обратится этот сильный и вредоносный заряд предугадать практически невозможно.
Будь терпелив, но терпение не есть покорность и смирение. Терпение - это усердие, кропотливость и спокойствие в любом деянии.
Чти древние обычаи, ибо им праотцы и праматери наши научились от богов наших светлых.

Почему за нами добровольно и усердно следят соседи- "солнечные люди"? Их не надо заставлять этим заниматься.

Ответ: они нуждаются в нас, в нашей энергии. Почему они любят делать или говорить то, что отнимает у нас энергию, портит настроение? Они забирают часть нашей энергии и привыкли так жить.

[В отличии от сглаза] вампиризм, присоска возникают по несколько другому механизму. Представим себе беседу с человеком, служащим для вас источником нежелательных, неприятных эмоций, чувств, слов. Подчёркиваю, именно источником. Вы в данный момент ощущаете себя прекрасно. Вернее ощущали бы, если бы данный человек не пытался принудить вас к неприятным для вас действиям или переживаниям. К примеру, он пользуется, что вы человек вежливый и буквально пьёт вашу кровь, рассказывая о пустяках (а вам и слышать- то об этом неохота) или выливая на вас свой негатив по отношению к погоде (а вам она нравится), обвиняет вас в проступках (а вы делали то, что считали нужным), обвиняет вас в невнимательности или несправедливости (а вы и так с ног сбиваетесь, помогая этому человеку) или требует занять у вас денег (а у вас каждая копейка на счету... вариантов может быть много. При этом совершенно не обязательно, чтобы вы осознавали происходящее или чтобы человек пользовался словами - ведь мы энергетически ощущаем другого человека, даже не глядя не него прямо, и регистрируем его мимику и жестикуляцию.

...Где Толстой направляет свои великолепные, острые, как алмаз, глаза на чувственное, он остается гениальным до глубокой старости; когда он возносится в облака и обращается к метафизике, тревожно уменьшается его удельный вес. И, почти потрясенный, смотришь, какому насилию подвергает себя художник, желая во что бы то ни стало витать и носиться в духовных сферах, несмотря на то что ему предназначено судьбой тяжелыми шагами ходить по земле, боронить ее, вспахивать, познавать и изображать.
Трагическое разногласие, испокон веков повторяющееся во всех творениях и временах: то, что должно было возвысить художественное произведение убежденное, убедительное для автора и стремящееся убедить мысль, - большей частью умаляет художника. Истинное искусство эгоистично, оно ничего не хочет, кроме себя и своего совершенства; истинный художник должен думать только о своем произведении, а не о человечестве, которому он его предназначил. Так и Толстой является великим художником там, где он нетронутым и неподкупным оком созерцает чувственный мир. Как только он становится милосердным, хочет помогать, исправлять, руководить и обучать своими произведениями, его искусство теряет свою захватывающую силу, и по воле судьбы он сам становится более потрясающим образом, чем все образы, созданные им.


Из Стефана Цвейга.

Какой удар можно нанести вампирящим соседям, чтобы они прекратили навсегда?

Неблаговидные деяния оккультистов.

Может, хватит , который год намекать на выезд, когда ничего не происходит? Нельзя ли поменьше говорить, а побольше делать? Какого числа можно будет уехать отсюда? Соседи изгавнивают каждый день своей магией, а многие другие- подслушиванием. Почему не казнят за колдовство сегодня? Дали бы им яда, ведь им нравится портить жизнь другому. А это- испорченный вкус, за который надо убивать.

P.S. Если бы слова убивали, соседи давно бы уже были мертвы. Где та бейсбольная бита, которй можно отфигачить Лену и Машу? Они же знают, что их пакости приводят к серьёзным болезням. Заботясь обо всём на свете, почему правительства,не обращвают внимание на быстрое распространение оккультизма, на то, в каких условиях нам приходится жить? Порча, сглаз могут, как мы знаем из книг основателя школы ДЭИР Дм. Верещагина, могут приводить к онкологии, к астме. Чтобы вы сделали, например, человеку, который сознательно, в манипулятивных целях, отрезал ногу вашему супругу/супруге, или ребёнку? И если в судах не рассматривались бы подобные вопросы, не было бы у вас искушения разобраться с ним по- другому? Многие , говорят, что, мол, сглазы, порчи не вредны и является увлечением безобидным. Приведу несколько цитат:

И если в "Записках из Мертвого дома" садист поручик при ударах палками приговаривает "лупи, лупи", то в этой крохотной черточке проглядывает весь его характер, жгучая картина, прерывистое дыхание вожделения, пылающий взор, побагровевшее лицо, одышка злобного наслаждения. Эти маленькие реалистические подробности у Достоевского, которые, как острые рыболовные крючки, проникают в чувство и непреоборимо втягивают в чужие переживания, - это самый изысканный художественный прием Достоевского и вместе с тем высшее торжество интуитивного реализма над программным натурализмом. Однако Достоевский не расточает эти детали. Он пользуется одной там, где другие применяют сто, но со сладострастной утонченностью он накапливает эти маленькие жестокие детали последней истины и поражает ими в момент высшего экстаза, когда их меньше всего ожидаешь. Неумолимой рукой он вливает каплю земной желчи в кубок экстаза: быть правдивым и искренним значит для него действовать антиромантично и антисентиментально. Ни на одну минуту не надо забывать, что Достоевский не только пленник своего контраста, но и проповедник его. Им и в искусстве владеет страсть сочетать две предельные плоскости жизни: самую жестокую, обнаженную, самую холодную и грязную действительность с самыми благородными, возвышенными мечтами. Он хочет, чтобы во всем земном мы ощущали божественное, в реальном - фантастическое, в возвышенном обыденное, в благородстве духа - горькую соль земли, и все это одновременно.


Из Стефана Цвейга.

Кто искренен в желании, тот чист: ибо кто искренен, тот исполнен смирения. Тот, кто познал все, понимает и знает, что "законы духа человеческого столь неопределенны и столь таинственны, что нет и не может быть даже лекарей, ни даже судей окончательных"; знает, что никто не виновен, или все виновны, что никто не имеет права быть судьей, каждый должен быть лишь братом. Поэтому в космосе Достоевского нет безвозвратно отвергнутых, нет "злодеев", нет ада и нет того последнего круга Данте, из которого даже Христос не может поднять осужденных. Он знает только чистилище и понимает, что в заблуждающемся человеке больше душевного пламени и близости к истинному человеку, чем у гордых, холодных и корректных людей, в груди которых истинный человек оледенел в буржуазной законности. Его истинные люди страдают, благоговеют перед страданием и потому владеют последней тайной земли. Кто страдает, того сострадание делает братом, и все герои Достоевского, благодаря тому, что их взор обращен на внутреннего человека, на брата, чужды страха. Они обладают возвышенной способностью, которую автор как-то назвал типично русскою: они не умеют долго ненавидеть; поэтому они обладают неограниченным пониманием всего земного. Они еще ссорятся между собой, еще мучаются, они стыдятся собственной любви, считают свое смирение слабостью и не подозревают еще, что это величайшая сила человечества. Но их внутренний голос уже предчувствует истину. Понося друг друга и враждуя, они внутренним оком смотрят друг на друга в блаженном понимании, и в братском сострадании соединяются их уста. Обнаженный, вечный человек в них познал себя и таинство всепрощения в братском узнавании, это орфическое созвучие душ является лирической музыкой в мрачных творениях Достоевского.



Из Стефана Цвейга.

Мы, европейцы, живем в наших старых традициях, как в теплом доме. Русский девятнадцатого столетия, эпохи Достоевского, сжег за собой деревянную избу варварской старины, но еще не построил нового дома. Все они вырваны с корнем и потеряли направление. Они обладают силой молодости, в их кулаках сила варваров, но инстинкт теряется в многообразии проблем, они не знают, за что им раньше взяться своими крепкими руками. Они берутся за все и никогда не бывают удовлетворены. Трагизм каждого героя Достоевского, каждый разлад и каждый тупик вытекает из судьбы всего народа. Россия в середине девятнадцатого столетия не знает, куда направить свои стопы: на запад или на восток, в Европу или в Азию, в Петербург, в "самый умышленный город на всем земном шаре", в культуру или обратно, к крестьянскому хозяйству, в степь. Все в волнении. Царизм накануне анархии, от православия, наследия древних времен, люди готовы перейти к самому неистовому атеизму. Ни в чем нет прочности, ничто не имеет своей цены, своего измерения в эту эпоху: сияние веры не озаряет чело и закон давно угас в груди. Оторванные от великой традиции, герои Достоевского - настоящие русские, люди переходной эпохи, с хаосом начинаний в душе, отягощенные сомнениями и неуверенностью. Всегда они запутаны и забиты, всегда они чувствуют себя униженными и оскорбленными, и все это единственно благодаря общему переживанию народа; они не знают, много ли, мало ли они стоят. Вечно они находятся на грани гордости и уничижения, самомнения и самопрезрения, вечно они оглядываются на других, и всех их гложет безумный страх перед возможностью быть смешными. Они беспрерывно стыдятся - то поношенного мехового воротника, то всего народа, - но вечно стыдятся, стыдятся; вечно они беспокойны, смущены. Их чувство, могучее чувство, не знает удержу, лишено руководства; никто из них не знает меры, закона, поддержки традиций, опоры унаследованного мировоззрения. Все они беспочвенны, беспомощны в незнакомом им мире. Все вопросы остаются без ответа, ни одна дорога не проложена. Все они люди переходной эпохи, нового начала мира. Каждый из них Кортес: позади - сожженные мосты, впереди неизвестность.
Но вот что примечательно: так как они люди нового начала мира, в каждом из них снова рождается мир; все вопросы, уже застывшие у нас в холодных понятиях, еще кипят у них в крови; им неведомы наши удобные, протоптанные дороги с их моральными перилами и вехами - всегда и везде они пробираются через чащу в безграничность, в беспредельность. Нигде нет башен достоверности, мостов доверия; всюду девственно-первобытный мир. Каждый в отдельности чувствует, что он должен быть строителем нового мирового порядка, и неописуемое значение русского человека для Европы, оцепеневшей в оболочке своей культуры, в том, что тут неистощенная любознательность еще раз ставит вечности все вопросы жизни: там, где мы застыли в нашей цивилизации, другие еще охвачены пламенем. В творчестве Достоевского каждый герой наново решает все проблемы, сам окровавленными руками ставит межевые столбы добра и зла, каждый сам претворяет свой хаос в мир. Каждый герой у него слуга, глашатай нового Христа, мученик и провозвестник третьего царства. В них бродит еще изначальный хаос, но брезжит и заря первого дня, давшего свет земле, и предчувствие шестого дня, в который будет сотворен новый человек. Его герои прокладывают пути нового мира; роман Достоевского - миф о новом человеке и его рождении из лона русской души.
Но миф, и к тому же национальный миф, требует веры. И потому бесцельно пытаться постигнуть этих людей при посредстве кристального разума. Только чувство, братское чувство, может его понять. Common sense - здравому смыслу англичанина, американца, практического человека - четверо Карамазовых должны казаться четырьмя видами дураков, весь трагический мир Достоевского - сумасшедшим домом. Ибо то, что было и всегда будет альфой и омегой для здоровой, простой, земной натуры, - стремление к счастью - представляется им самой безразличной вещью в мире. Раскройте любую из 50 тысяч книг, ежегодно производимых в Европе. О чем они говорят? О счастье. Женщина хочет мужа, или некто хочет разбогатеть, стать могущественным и уважаемым. У Диккенса целью всех стремлений будет миловидный коттедж на лоне природы с веселой толпой детей, у Бальзака - замок с титулом пэра и миллионами. И если мы оглянемся вокруг, на улице, в лавках, в низких комнатах и в светлых залах - чего хотят там люди? Быть счастливыми, довольными, богатыми, могущественными. Кто из героев Достоевского стремится к этому? Никто. Ни один. Они нигде не хотят остановиться - даже в счастье. Они всегда стремятся дальше, все они обладают "горячим сердцем", которое приносит им мучения. К счастью они равнодушны, равнодушны и к довольству, богатство они скорее презирают, чем желают его. Они ничего не хотят, эти чудаки, из того, к чему стремится все наше человечество. У них uncommon sense. Они ничего не требуют от этого мира.
Итак, они довольствуются малым? Стало быть, флегматики, аскеты, индифферентные люди? Напротив! Люди Достоевского, как я уже говорил, люди нового начала мира. При всей их гениальности, при всем кристальном разуме у них детские сердца, детские желания: они не хотят ни того, ни другого - они хотят всего. И очень сильно хотят. Добра и зла, горячего и холодного, близкого и далекого. Они преувеличивают, не знают меры. Я сказал: они ничего не требуют от этого мира. Плохо сказано. Они не требуют от него ничего единичного, они требуют всего - всю полноту чувства, всю глубину мира - единую жизнь. Не надо забывать, что они не слабые люди, не Ловеласы, не Гамлеты, не Вертеры, не Рене - у них крепкие мускулы и грубый голод жизни, у людей Достоевского; они - Карамазовы, "сладострастники", одаренные "исступленной и неприличной" жаждой жизни, присасывающейся к последней капле чаши, прежде чем ее разбить. Во всем они ищут превосходную степень, повсюду - раскаленных докрасна переживаний, в которых испаряется дешевая лигатура случайного и не остается ничего, кроме расплавленного, жгучего мирового чувства; как одержимые амоком, они бегут в жизнь, от похоти к раскаянию, от раскаяния к злодеянию, от преступления к признанию, от признания к экстазу - по всем путям своего рока, повсюду до крайних пределов, пока не падают с пеной у рта или пока их не опрокинут другие. О, эта жажда жизни! Целая Целая юная нация, новое человечество жаждет их устами жаждет мира, мудрости, истины!


Из Стефана Цвейга.

Э. Т. А. Гофман.

Немалая фантазия потребна для того, чтобы в полной мере представить себе то серое, будничное существование, к которому до конца своих дней был приговорен Э. Т. А. Гофман. Юность в прусском городке, педантически точный распорядок дня. От сих до сих - урок латыни или математики, прогулка или занятия музыкой, любимой музыкой. Потом - служба в канцелярии, к тому же в прусской канцелярии, где-то на польской границе. С отчаяния - женитьба на скучной, глупой, нечуткой женщине, которая делает его жизнь еще более будничной. Однажды недолгая передышка - два или три года на посту директора театра, возможность жить в атмосфере музыки, бывать среди женщин, ощущать в звуке и слове веяние неземного. Но проходит всего два года, и в канонаде наполеоновских войн рушится театр. И снова чиновничья должность, дела, присутственные часы, бумаги, бумаги и страшные будни.



Куда бежать от этого тесного мира? Иногда помогает вино. Чтобы опьяниться, надо долго тянуть его в низком, угарном погребке, и рядом должны сидеть друзья, кипучие натуры, как актер Девриент [47] , способные воодушевить словом, или иные - простодушные глупцы, молча слушающие тебя, когда ты изливаешь им душу. Можно еще
Ибо Э. Т. А. Гофман всегда был разбитым инструментом, чудесным инструментом с маленькой трещиной. По натуре своей человек плещущей через край дионисийской веселости, сверкающей, опьяняющей остроты ума, образцовый художник, он раньше времени разбил себе сердце о твердыню обыденности. Никогда, ни одного-единого раза не смог он свободно и равномерно излиться в пронизанное светом, сверкающее радостью произведение. Только короткие сны были его уделом, но сны необычайные, незабываемые, и они в свою очередь порождают сны, ибо окрашены в красный цвет крови, желтый цвет желчи и черный - ужаса. Столетие спустя они все еще живы на всех языках, и фигуры, преображение выступившие ему навстречу из тумана опьянения или красного облака фантазии, благодаря его искусству еще сегодня шествуют по нашему духовному миру. Кто выдержал испытание столетием, тот выдержал его навсегда, и потому Э. Т. А. Гофман - несчастный страдалец на кресте земной обыденности - принадлежит к вечной плеяде поэтов и фантастов, которые берут великолепнейший реванш у терзающей их жизни, показывая ей в назидание более красочные и многообразные формы, чем она являет в действительности.


Из Стефана Цвейга.

Что по-настоящему осталось от Ветхого завета? Не Второзаконие - книга закона, окаменевший дух, но мифы и причудливые узоры легенд; нежные поэмы о Иове и Руфи долговечнее Моисеевых скрижалей и Соломонова храма. От грандиозного здания Рамаяны дожили и сохранились в духовном мире нашего современника лишь немногие эпизоды о Савитри, от Талмуда и Корана - две-три вошедших в поговорку притчи, все прочее же - лишь бездушный иссохший пергамент, величавый прах, в котором роются археологи духа в поисках навек утраченных ценностей. Так же и в книге Данте живет не теологическая двузначность, не католическая метафизика, но единственно то светское, что как бы насмехается над приговором поэта. Все пламяпригрезившегося ему ада не смогло уничтожить грешников Франческу и Уголино, в то время как возвышенные фигуры схоластов в самых высоких небесных кругах поблекли в нашем сознании. Только Данте-поэт, а не Данте-судья затрагивает наше чувство, потому что мы никогда не сможем принудить себя духовно возвратиться в этот трехступенный мир, подчиниться этой превосходно выкованной железной схеме вины, греха и кары, никогда не преодолеем чувства смущенного удивления перед нравственной суровостью умершего мирового закона, полностью отрицающего свободу в природе, свободу воли. И мы никогда не должны заблуждаться насчет этого Атланта, который великолепным, полным силы жестом поддерживает на руках и вздымает над своим временем мертвую вселенную, мир, чуждый нашей жизни и нашему чувству.
Но пусть вчуже дивится разум, пусть остается холодным чувство, не затронутое этой омертвелой верой, все равно нас потрясает этот величественнейший из средневековых соборов, мы не можем оторвать восхищенного взгляда от этого совершеннейшего произведения искусства, созданного западным миром. И безмерно наслаждение бродить вокруг него, поражаясь воплощенной в камень смелости его плана, возносящейся высоко в небо грузности его башен, мерно-округлому ритмуего пропорций, незыблемым мраморным плитам его языка, всей его неповторимости. И только пройдя под крестовыми сводами его портика и вступив в мистический мир его нефов, в его духовное святая святых, мы почувствуем, как пронизывает нас холод столетий. Да, творение Данте для нас - памятник искусства, окаменевшее героическое прошлое, прекрасный саркофаг христианского средневековья, величественный, как пирамиды, как Парфенон и Нотр-Дам, где так же мертвая идея служит фундаментом вечному строению.



Из Стефана Цвейга.

Сияющие чакры

Фильм, подробно рассказывающий о каждой чакре.

Любовные привороты- Несколько мнений с форума.

Бог считает,что данный человек не должен быть с Вами,а Вы,попирая волю Всевышнего,приворотом делаете наоборот.Обладание "кумиром","другим богом" и пр. ставите выше воли Бога.
"Не желай..."другого человека в собственность....



Всегда или у нас привораживаемый уже не является ближним твоим? когда ты его привораживаешь, ты желаешь его тела/сознания/души, неважно, желаешь чтобы какая-то часть его или он весь принадлежал тебе ( 10 ) и крадёшь его свободу воли ( 8 )



Нарушаются ВСЕ заповеди. Времени жалко тратить, чтобы объяснять это человеку, который и в бога-то не верит. При чем тут тогда заповеди, если нет веры?
Не ищите себе оправданий. Все равно не найдете.
Недавно к нам приезжал зоопарк. Жалкое зрелище...
Можно ли оправдать человека, который садит зверей в клетку? А он ведь ради других старается - людям животных показать. Хотя и корысть разумеется присутствует. Животные в тепле и сытости. И живут дольше чем на воле. У них только нет одной вещи. Свободы.



Не сотвори себе кумира - это есть то, что принуждает делать привороты, привязки, присушки...



Это хорошо,что Вы боретесь за нее,но не забывайте,что она-совершенно другой человек и ,может быть,что для Вас благо,для нее-смерть.



Приворот убивает свободу. Или вы все воспринимаете буквально?
Приворот убивает возможность человеком сделать собственный выбор, т.е. нарушает закон свободы выбора.
Вы ищите оправданий? Зачем?
Подозреваю, что совесть заедает, раз вновь и вновь поднимаете эту тему.




Вот именно - НЕ ХОЧЕТ. И вы совершаете насилие - заставляя ее это делать.
Если это нормально для вас - НАСИЛЬНИЧАТЬ НАД ЧЕЛОВЕКОМ - ну что ж - это ваша свобода выбора. Разве может кто-то запретить? От нас, по всей видимости вы ждете, чтобы вам сказали - это хорошо. Так не скажут - те, кто понимает, что БОГ не давал права человеку насильничать над другим человеком. (Что есть бог мы не будем разбирать - раз вы привели его заповеди)
У нее, раз был венец там какой-то - значит она заслужила его. Не просто ж так она его получила. Обстоятельства притягиваются к человеку в соответствии с уровнем его вибраций.
Вы дважды нарушили заповеди:
1. Вторглись в ее судьбу - сняв этот венец без осознания ей причин происходящего.
2. Совершили и продолжаете совершать над ней насилие, приковывая к себе.
Что еще тут нужно доказывать, если и так все ясно.


"Запрещая прелюбодеяние, Бог надеется, что мы не будем искать ничего другого, кроме полноты любви, надёжно защищённой супружеством."-
-О какой полноте любви может идти речь при привороте?



"Не забываю, что она другой человек и я хочу изменить себя, чтобы хоть как-то соответствовать ей, ее запросам... Просто без нее это не получится. При этом психологически мы все же совместимы... Я Тигр-Стрелец, она Свинья-Стрелец. У нее нет ко мне отвращения, но этого недостаточно. Сами мысли о ней изменили меня очень сильно. Без нее я бы не осознал и не переосмыслил своего нынешнего статуса, не осознал бы необходимость изменений этого статуса, и у меня даже не появилось бы мыслей, как это сделать. С ней они появились... Ну и я не хочу как лучше, поэтому как всегда не получится"-
-Тогда,зачем привораживать? Растите над собой-и всё.Дорастёте до её уровня,спасибо скажете и пойдёте дальше.



Нарушает прежде всего свободу воли
это над-христианская мораль ))
христианство свобода воли не признает - наоборот, стремится задавить человека под социум
вообще, я подозреваю, что привернутый мучаясь мстит приворотчику (на неком не совсем явном уровне), и это и есть вред приворота
завязка между этими двумя губительна для обоих.


Сама по себе мысль о том, что ты знаешь, как другому человеку будет лучше, избита... и чем дорога в ад вымощена знаете, да?


Eternallove, не в обиду, вам ваша любимая не говорила о том, какой вы зануда? Вы часом не Дева по гороскопу?


Вокруг меня всегда много дев. Занудство почти во всех извела. Ну невозможно это нытье терпеть. Такбы и стукнула, чесслово...

Они работящие, их главное - правильно запрячь. И не забыть рот лейкопластырем заклеить. Тогда - супер...


P.S. Пусть эти "свободолюбивые" мысли станут нормой жизни.

top 100 или что читают немцы

1. Дж.Р.Р. Толкиен. Властелин колец.
2. Библия.
3. Кен Фоллет. Опоры Земли.
4. Патрик Зюскинд. Парфюмер.
5. Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц.
6. Томас Манн. Будденброки.
7. Ноа Гордон. Медикус.
8. Паоло Коэльо. Алхимик.
9. Джоан Роулинг. Гарри Поттер и философский камень.
10. Донна Гросс. Папесса.
11. Корнелия Функе. Чернильное сердце.
12. Диана Габальдон. Пламя и камень.
13. Исабель Альенде. Дом призраков.
14. Бернхард Шлинк. Чтец.
15. Иоганн Вольфганг Гёте. Фауст.
16. Карлос Руис Cафон. Тень ветра.
17. Джейн Остин. Гордость и предубеждение.
18. Умберто Эко. Имя Розы.
19. Дэн Браун. Иллюминаты.
20. Теодор Фонтане. Эффи Брист.
21. Джоан Роулинг. Гарри Поттер и орден Феникса.
22. Томас Манн. Волшебная гора.
23. Маргарет Митчелл. Унесенные ветром.
24. Герман Гессе. Сиддхартха.
25. Харри Мулиш. Открытие неба.

26. Михаэль Энде. Бесконечная история.
27. Улла Хан. Сокровенное слово.
28. Франк МакКорт. Прах Анджелы.
29. Герман Гессе. Нарцисс и Гольдмунд.
30. Марион Зиммер Брэдли. Туманы Авалона.
31. Зигфрид Ленц. Урок немецкого.
32. Шандор Мараи. Угольки.
33. Макс Фриш. Homo Faber.
34. Стен Надольный. Открытие медлительности.
35. Милан Кундера. Невыносимая легкость бытия.
36. Габриэль Гарсиа Маркес. Сто лет одиночества.
37. Джон Ирвинг. Оуэн Мини.
38. Йостейн Гаардер. Мир Софи.
39. Дуглас Адамс. Автостопом по галактике.
40. Марлен Хаусхофер. Стена.
41. Джон Ирвинг. Божье дело и дьявольские добавки.
42. Габриэль Гарсиа Маркес. Любовь во времена холеры.
43. Теодор Фонтане. Штехлин.
44. Герман Гессе. Степной волк.
45. Харпер Ли. Убить пересмешника.
46. Томас Манн. Иосиф и его братья.
47. Эрвин Штритматтер. Лавка.
48. Гюнтер Грасс. Жестяной барабан.
49. Эрих Мария Ремарк. На западном фронте без перемен.
50. Франк Шетцинг. Стая.

51. Николас Спаркс. Как один день.
52. Джоан Роулинг. Гарри Поттер и узник Азбакана.
53. Михаэль Энде. Момо.
54. Уве Йонсон. Юбилеи.
55. Марло Морган. Ловец снов.
56. Джером Дэвид Сэлинджер. Над пропастью во ржи.
57. Дэн Браун. Сакрилег.
58. Отфрид Пройслер. Крабат.
59. Астрид Линдгрен. Пеппи Длинный Чулок.
60. Ворис Дири. Цветок пустыни.
61. Сюзанна Тамаро. Иди, куда зовет сердце.
62. Мариан Фредриксон. Дочери Ханны.
63. Хенниг Манкелл. Убийство в разгар лета.
64. Хенниг Манкелл. Возвращение учителя танцев.
65. Джон Ирвинг. Отель Нью-Гемпшир.
66. Лев Толстой. Война и мир.
67. Герман Гессе. Игра в бисер.
68. Розамунд Пильхер. Искатели ракушек.
69. Джоан Роулинг. Гарри Поттер и огненная чаша.
70. Анна Франк. Дневник Анны Франк.
71. Бенуа Груо. Соль на нашей коже.
72. Кристина Брюкнер. Навоз и левкои.
73. Джонатан Френзен. Поправки.
74. Коринна Хофман. Белая массаи.
75. Сири Хустведт. То, что я любила.

76. Вальтер Мёрс. 13 с половиной жизней капитана Блаубера.
77. Ребекка Габле. Улыбка фортуны.
78. Эрик-Эммануэль Шмитт. Месье Ибрагим и цветы Корана.
79. Карл Май. Виннету.
80. Анна-Мария Зелинко. Дезире.
81. Стефани Цвейг. Нигде в Африке.
82. Джон Ирвинг. Мир по Гарпу.
83. Эмили Бронте. Грозовой перевал.
84. Сесилия Аерн. P.S. Я тебя люблю.
85. Джордж Оруэлл. 1984.
86. Илдико фон Кюрти. Тариф на лунный свет.
87. Исабель Альенде. Паула.
88. Марк Леви. Пока ты со мной.
89. Йоханнес Марио Зиммель. Не каждый день икра.
90. Паоло Коэльо. Вероника решает умереть.
91. Хенниг Манкелл. Хронист ветров.
92. Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита.
93. Стефан Цвейг. Шахматная новелла.
94. Вальтер Кемповски. Безупречный и Вольф.
95. Лев Толстой. Анна Каренина.
96. Федор Достоевский. Преступление и наказание.
97. Александр Дюма. Граф Монте-Кристо.
98. Таня Кинкель. Кукловод.
99. Шарлотта Бронте. Джен Эйр.
100. Барбара Вуд. Красное солнце, черная земля.

Задолго еще до того, как сам я осознал весь масштаб духовной революции, которая подготавливалась первыми основополагающими работами Фрейда, я проникся уважением к твердой, нравственно непоколебимой позиции этого необыкновенного человека. То был ученый муж, о каковом как о своем идеале лелеял мечту молодой человек, муж осторожный в любом утверждении, пока налицо нет последнего доказательства в абсолютной достоверности, но непреклонный перед целым миром, как только его гипотеза претворялась в твердую убежденность, человек скромный, когда речь шла о нем лично, но полный решимости решимости отстаивать каждое положение своего учения и до смерти быть преданным имманентной правде, которую он защищал в своих научных выводах. Нельзя представить себе человека в нравственном отношении более неустрашимого; Фрейд неизменно отваживался говорить то, что думал, даже когда знал, что этим ясным, непримиримым суждением растревожит и всполошит; никогда не стремился он свое сложное положение облегчить хоть какой-нибудь ничтожной - пусть даже и формальной уступкой. Я уверен, что Фрейд смог бы без всяких помех и сопротивления со стороны "традиционной" науки высказать четыре пятых своей теории, если бы согласился ее осмотрительно задрапировать, вместо "сексуальность" сказать "эротика", вместо "либидо" - "эрос", и не делать все время неумолимо самые последние выводы, а просто на них намекнуть. Однако там, где дело касалось учения и правды, он был непримирим; чем отчаяннее было сопротивление, тем тверже становилась его решимость. И когда для понятия нравственного мужества - единственного героизма на земле, не требующего никаких чужих жертв, - я ищу символ, я всегда вижу перед собой прекрасный, мужественный лик Фрейда с открыто и спокойно глядящими темными глазами.
...Всегда в течение всех этих лет беседа с Фрейдом доставляла мне высшее духовное наслаждение. Одновременно я учился и восторгался, чувствовал, что каждое мое слово понятно этому замечательно свободному от предрассудков человеку, которого не испугает никакое признание, не выведет из себя никакое утверждение и для которого стремление воспитать других ясновидящими, ясночувствующими давно уже стало инстинктом жизни...
Все ожесточеннее становилась эта борьба сильной воли, самого проницательного ума нашего времени против гибели; только когда он сам ясно осознал, он, для кого ясность издавна была высшей добродетелью мышления, что не сможет больше писать, трудиться, он, как римский герой, дал врачу разрешение покончить с болью. То было величественное завершение исполненной величия жизни, смерть, знаменательная даже посреди гибели множества людей в это смертоносное время. И когда мы, друзья, опускали его гроб в английскую землю, мы знали, что ей мы предаем самое лучшее нашей родины...
В те часы я часто говорил с Фрейдом о жестокости гитлеровского мира и войны. Как всякий смертный, он был глубоко потрясен, но как мыслитель отнюдь не удивлен этой вспышкой зверства. Всегда, говорил он, его осыпали ругательствами за пессимизм, потому что он отрицал превосходство культуры над инстинктами; и вот, пожалуйста - задирать нос, разумеется, здесь не от чего, - его мнение о том, что варварство, стихийная тяга к уничтожению в человеческой душе неистребимы, находит самое ужасающее подтверждение.Возможно, в грядущие столетия некую форму сдерживания этих инстинктов удастся найти хотя бы для сообщества народов; но в обыденной жизни и в самой сокровенной природе они неистребимы, а возможно, и необходимы как некие силы, поддерживающие напряжение.


Из Стефана Цвейга.

Мои друзья удивились, что я так быстро и так неожиданно вернулся. Но как они меня высмеивали, когда я дал им понять, что именно меня тревожит: я все еще "старик Иеремия", шутили они. Разве мне не известно, что вся Австрия единодушно поддерживает Шушнига? Они подробно расписывали парадные манифестации "Отечественного фронта", тогда как я еще в Зальцбурге видел, что большинство участников этих манифестаций предписанный значок единства носят на лацкане пиджака лишь для того, чтобы не рисковать своей работой, и в то же время предусмотрительно числятся в Мюнхене у нацистов - я слишком долго изучал историю и писал о ней, чтобы не знать, что большинство всегда тотчас же переходит на ту сторону, на чьей сейчас сила. Я знал, что те же голоса, которые сегодня кричат "хайль Шушниг", завтра будут горланить "хайль Гитлер".


Из "Вчерашнего мира" Стефана Цвейга.

SRWare Iron (Portable)

Браузер, построенный на основе Google Chrome, но с удалением из него всех т.н. “шпионских” модулей

Через несколько дней я почувствовал себя в Лондоне невероятно хорошо. Не то чтобы существенно изменился Лондон. Просто я сам изменился. Я стал на тридцать лет старше и после всех этих военных и послевоенных лет нервозности и сверхнапряжения был полон желания хоть немного пожить совсем тихо, не слыша ничего о политике. Разумеется, и в Англии имелись партии, но их разногласия меня не волновали. Различные направления и течения, споры и скрытое соперничество, несомненно, были и в литературе, но я находился от всего этого в стороне. А вот отрадно было то, что я наконец снова ощутил вокруг себя атмосферу терпимости, любезности, спокойствия и дружелюбия. Ничто в последние годы не отравляло мне жизнь в такой степени, как постоянное чувство неприязни и напряженности в стране, в моем городе вокруг меня, необходимость постоянно ограждать себя от того, чтобы тебя втянули в какие-нибудь дебаты. Население здесь не было сбито с толку, в общественной жизни было куда больше справедливости и порядочности, чем в наших странах, ставших аморальными после великого обмана инфляции. Люди жили спокойнее, в большем достатке, их скорее интересовали их собственный сад и маленькие пристрастия, чем жизнь соседа. Здесь можно было свободно дышать, думать и размышлять.


Из "Вчерашнего мира" Стефана Цвейга.

В Зальцбурге, в непосредственной близи от границы, многое было видно более отчетливо. Начались беспрестанные переходы через узкую пограничную речку: молодые люди прокрадывались ночью на ту сторону, и их там муштровали; на машинах или с альпенштоками, как рядовые "туристы", через границу проникали агитаторы и создавали свои "ячейки" во всех слоях населения. Они вербовали, грозили тем, кто не признавал себя их сторонником, что они за это поплатятся. Это угнетало полицейских и государственных служащих. Я ощущал все большую неуверенность в поведении людей, они начали колебаться. А то, что пережил в повседневной жизни сам, убеждает больше всего.


Из "Вчерашнего мира" Стефана Цвейга.

Они считают, что быть бесконечно навязчивыми- это поведение нормальных?

Это они передадут и своим детям? Как не стыдно недоумкам советского изготовления долго и нудно навязывать жизнь среди них и вести какие- то смутные чудные разговоры про "байконуры"(см. lou reed- satellite of love), после явной травли на протяжении долго времени? Вместо того, чтобы нудно юлозить и пакостить, нужно спросить, существует ли желание что- либо с вами совместно делать и с кем именно? Неужели непонятно? Могу сказать заранее, что после подобной непонятливости, хотелось бы здесь ничего не затевать. Здесь хорошо жить людям с другими взглядами, а именно- причудливым сочетанием мафиозности и советскости.

Конец эпохи конфликтов- после переименования инопланетяне могут доверится партнёрам и помощникам

Неразборчивость.

Наша сволочь живёт, вцепившись друг другу в волосы.

Письмо было без подписи, очень умное, человечное письмо, совсем не от "белого", и все же полное горечи из-за усилившегося в последние годы ограничения свободы. "Верьте не всему, - писал мне этот незнакомец, - что Вам говорят. При всем, что Вам показывают, не забывайте того, что многое Вам не показывают. Поверьте, что люди, с которыми Вы говорите, Вам в большинстве случаев говорят не то, что сказать хотят, а лишь то, что смеют. За всеми нами следят, и за Вами - не меньше. Ваша переводчица передает каждое Ваше слово. Телефон Ваш прослушивается, каждый шаг контролируется". Он приводил ряд примеров и мелочей, перепроверить которые я был не в состоянии. Но письмо это я сжег в полном соответствии с его указанием: "Вы его не просто порвите, потому что отдельные кусочки из Вашей мусорной корзины достанут и составят их вместе" - и впервые задумался обо всем. В самом деле, разве не соответствовало действительности то обстоятельство, что во всей этой искренней сердечности, этом чудесном дружелюбии мне ни единого раза не представилась возможность поговорить с кем-нибудь непринужденно наедине? Незнание языка мешало мне вступать в непосредственный контакт с простыми людьми. И потом: какую микроскопически малую часть этой необозримой страны мне довелось увидеть в эти четырнадцать дней!

Из "Вчерашнего мира" Стефана Цвейга.

Но я искренен, когда говорю, что радовался успеху лишь постольку, поскольку он относился к моим книгам и моему литературному имени, что для меня он, однако, стал скорее обременительным, когда интерес стал вызывать я сам. С ранней юности во мне не было ничего сильнее инстинктивного желания оставаться свободным и независимым. Я чувствовал, что самое ценное, что есть у человека, - его личная свобода - сковывается и уродуется, когда выставляется на всеобщее обозрение.

Из "Вчерашнего мира" Стефана Цвейга.

...По всему было заметно, что народу эта ежедневная беспощадная необходимость делать шпагат на канате инфляции и что вся уставшая от войны нация тоскует, собственно, лишь по порядку, покою, небольшой толике безопасности и гражданских прав. И в душе она отвергала республику не потому, что та хотя бы немного обуздала свободу, а, напротив, потому, что слишком отпускала поводья.

Тот, кто пережил эти апокалипсические месяцы, эти годы, сам отторгнутый и ожесточенный, тот понимал: следует ждать ответного удара, ужаснейшей реакции. И, невидимые, ждали, усмехаясь, своего часа те, кто втянул немецкий народ в этот хаос: "Чем хуже в стране, тем лучше для нас". Они знали, что час их придет. Скорее вокруг Людендорфа, чем вокруг не имевшего еще тогда власти Гитлера, уже совершенно открыто скапливались силы контрреволюции; офицеры, у которых отняли эполеты, организовывались в тайные союзы; обыватели, считавшие себя обманутыми, потому что пропали их накопления, тоже сплачивались и были готовы откликнуться на любые призывы, лишь бы те обещали порядок. Ничто не было для германской республики более пагубным, чем ее идеалистическая попытка оставить свободу всем, даже ее врагам. Ибо немецкий народ, народ порядка, не знал, что делать со своей свободой, и, полный нетерпения, уже выискивал тех, кто должен отнять ее у него.

Тот день, когда закончилась инфляция (это было в 1924 году), мог бы стать поворотным в истории. Вдруг словно ударил колокол, и вместо биллиона взвинченной марки вошла в оборот лишь одна-единственная новая марка, и все стало приходить в норму. В самом деле, мутная бурлящая пена со всей ее грязью и тиной вскоре отхлынула, бары, распивочные исчезли, условия нормализовались, каждый теперь мог подсчитать точно, сколько он выиграл, а сколько проиграл. Большинство, огромная масса, проиграло. Но к ответу привлекались не те, по чьей вине произошла война, а те, кто, не ожидая за это никакой благодарности, самоотверженно взвалили на себя бремя нового порядка. Ничто не сделало немецкий народ - это надо усвоить хорошо - таким ожесточенным, таким яростно ненавидящим и таким подготовленным для Гитлера, как инфляция.Ибо война, какой бы убийственной она ни была, все же дарила часы ликования с колокольным звоном и победными фанфарами. И, по духу милитаристское государство, Германия чувствовала себя в связи с временными победами возвышенной в своей гордости, в то время как из-за инфляции она ощутила себя лишь вывалянной в грязи, обманутой и униженной; целое поколение не забыло эти годы, не простило их германской республике и предпочло добровольно склонить голову перед своими палачами.

Из "Вчерашнего мира" Стефана Цвейга.